Но главное, что до ужаса изумило Симби,- это их явления в частичном виде: то ей виделись лица без тел, а то вдруг тела без лиц или рук или, иногда, только руки да инструменты, на которых они беспрестанно играли, а порой даже только губы без лиц - когда оркестранты подпевали птицам.
Но вскоре Симби разглядела их полностью. А поскольку была прекрасной певицей, то сразу вспомнила подходящую песню и стала петь ее под музыку оркестрантов. И те, к величайшему удивлению Симби, мигом подхватили начатую песню, как будто и раньше знали ее слова, а их инструменты пели им в лад.
Едва оркестранты, инструменты и Симби начали исполнять совместную песню, она (Симби) обо всем позабыла и пустилась плясать по направлению к оркестрантам, которые сидели в дальнем углу, каждый оркестрант на особом стуле, и когда она подплясала вплотную к оркестру, то там оказался свободный стул, словно бы заранее предназначенный для нее, и она села, но плясать продолжала: уже без ног, одними плечами - вперед и назад и вправо и влево, плавно и медленно - словом, в лад с мелодией. И она удивленно слушала музыку, которую изливали на нее инструменты, потому что раньше ей никогда не встречался такой замечательно певучий оркестр.
Она с восхищением смотрела на оркестрантов, а те уже заиграли другую мелодию, которая звучала еще мелодичней, и она вскочила на ноги и стала танцевать, совершенно как сумасшедшая, по всем просторам песенного чертога.
Потом она приплясала назад к оркестрантам, и она склонилась перед ними в поклоне, чтобы показать им свое восхищение. Только вот не знала она, к сожалению, что поблизости от чертога таится Сатир, который, как она опять же не знала, воздвиг чертог для ее уловления, а теперь ненавистно за ней следил.
Но едва она прервала для поклона свой танец, в ее голове зародилась догадка, что ей играли вовсе не люди, поскольку играть и петь столь чудесно было бы свыше человеческих сил. Когда она догадалась, что оркестранты не люди, и хотела испуганно убежать из чертога, многое множество сверхпрекрасных дам выпорхнули танцующей походкой из комнаты, образованной на мгновение певчими птицами в самом отдаленном углу чертога, и сперва окружили Симби стеной, а потом навязали ей отвлекающий танец, или отвлекли ее от задуманного побега.
На них были снежно-белые одеяния, расшитые украшеньями неземной красоты, в волосах сверкали золотые цветы, на шеях мерцали ожерелья из серебра, а запястья у них позвякивали браслетами. Но Симби не поняла, из чего они сделаны, потому что их прикрывали длинные рукава, которые сияли ослепительной белизной. А дамы лучились сверхнежным изяществом.
