— Когда эти воспоминания всколыхнулись в моем сердце, внезапно я прозрел. Облако, бурлившее и исчезавшее в небе, не было невидимой горой или удивительным мысом. Какое заблуждение! Тьма безоблачного дня заполняла все вокруг. Мое зрение словно бы ослабло в одночасье, и я почувствовал себя глубоко несчастным. Сколько бы я ни смотрел тогда в это весеннее небо, в котором клубился темно-синий дым, я чувствовал в нем лишь тьму.
У меня было две дороги, по которым я обычно гулял. Проселочное шоссе, про ходящее по краю долины, и узкая горная тропинка, бравшая начало на одном из поворотов шоссе и пересекавшая висячий мост. С проселочного шоссе открывался вид на окрестности, однако именно из-за этого его качества мое внимание легко рассеивалось. А горная тропинка была мрачноватой, однако прогулка по ней успокаивала. Выбор дороги зависел от настроения этого дня.
Для своего сегодняшнего рассказа я выбрал тихую горную тропинку.
Пройдя через висячий мост, тропинка уходит в рощу криптомерии. Вершины деревьев заслоняют солнце, поэтому там всегда прохладно и сыро. Явственно начинаешь ощущать, как на тебя опускаются тишина и одиночество, словно бы ты входишь в готический собор. Взгляд случайно упал под ноги. По краю тропинки густо разрослась какая-то трава, папоротники и мох. К такой карликовой природе почему-то испытываешь чувство привязанности. — Словно в сказке они вот-вот начнут переговариваться между собой. Красная глина по краю дороги размыта от дождя, и очень напоминает разрушенные ветрами камни на скалах. На каждой глиняной борозде примостилось по мелкому камню. Нельзя сказать, что солнце сюда совсем не попадает. Солнечные лучи, которые просочились между верхушками деревьев, создавали слабое свечение на дороге и на стволах криптомерии, не ярче свечи. Я шел по дороге, и тень от моей головы и плеч то исчезала, то вновь появлялась. Порой лучи совсем бледным цветом окрашивали даже траву, и мне оставалось только удивляться, как они могли проникнуть так глубоко. Я попробовал приподнять палку, на ее тени можно было разглядеть даже заусенцы.
Открыв для себя эту тропинку, я частенько стал гулять здесь в абсолютной тишине, чего-то ожидая. Я обычно доходил до того места, где холодный, как в погребе, воздух из криптомериевой рощи попадал на тропинку. Старая сточная труба торчала из сумерек рощи. Если внимательно прислушаться, доносилось еле слышное журчание. Я ожидал именно этот звук.
