Исида (второй молодой человек) отправился вечером на прогулку к той тропинке вдоль обрыва. Пройдя по улице, где он часто гулял, он впервые вступил на эту незнакомую дорогу, и удивился, что такое место было рядом с его домом. Вокруг было множество склонов, местность представляла собой холмы да лощины. На возвышении грядой выстроились усадьбы императорской семьи и титулованной знати, дома с роскошными большими воротами стиснули с двух сторон безлюдную улицу, которая с наступлением темноты освещалась старинными газовыми фонарями. В глубине рощицы возвышался шпиль церкви, на крыше дипломагической миссии, напоминающей виллу, развевался флаг. А угрюмые и сырые дома, стоявшие в этой рощице и скрывавшие от взгляда стороннего наблюдателя узкую тропинку вдоль обрыва, медленно подгнивая, продолжали своё существование.
Шагая по этой дороге, Исида чувствовал себя неловко, думая, не будет ли кто-нибудь его ругать за это. Ведь в домах, мимо которых он шёл, были настежь открыты окна. Полуодетые люди, бой настенных часов, скучная жизнь курится ароматическими палочками от москитов. Вдобавок, на фонарях под крышами, замерли ящерицы, и от этого ему стало жутковато. Он несколько раз упирался в тупики, — испытывая в такие моменты неловкость от звука собственных шагов, но, наконец, вышел на тропинку, ведущую вдоль обрыва. Чем дальше он продвигался вперёд, тем меньше домов становилось вокруг, и в конце концов дорога погрузилась в полумрак, освещенный одиноким фонарем. Видимо, это было то самое место.
Отсюда весь город был действительно как на ладони. Он разглядел множество окон. Город, который был ему хорошо знаком, с такой высоты предстал в неожиданном ракурсе. Какое-то смутное ощущение, сродни ностальгии, смешавшись с сильным запахом диких хризантем, витавшим здесь, просочилось в его душу.
В одном из окон мужчина в лёгкой рубашке шил на швейной машинке. На крыше этого дома в темноте белело развешенное белье и одежда, поэтому Исида решил, что это прачечная. В другом мужчина внимательно слушал радио, прижавшись к нему ухом. При наблюдении за этой сосредоточенной фигурой ему даже показалось, что и до него доносятся какие-то звуки.
В кафе Исида сказал подвыпившему молодому человеку, что люди, которые стоят, сидят, живут во всех этих окнах, кажутся ему обречёнными на то, чтобы нести бремя бессмысленной в чём-то жизни, существования в этом суетном мире. Тогда ему вспомнился один эпизод из его жизни.
