Настал день, когда отбросы перестали попадаться Кестрель. После десяти дней похода запасы провизии истощились, и все, Что можно было съесть, было съедено. На одиннадцатый день Кесс не нашла ничего. Зато воды хватало вдоволь, в каждой неглубокой лощинке тек ручеек, и, наполнив пустой желудок водой, Кестрель ненадолго забыла о голоде. Однако вскоре голод начал терзать ее с удвоенной жестокостью.
На двенадцатый день пути она почувствовала головокружение. Когда в полдень Кестрель остановилась, ноги девушки подкосились, словно только ходьба удерживала ее от падения. Она повалилась на землю и больше уже ничего не чувствовала.
Несколько часов спустя Кестрель разбудили яркие солнечные лучи. Солнце низко висело над горизонтом, ослепляя глаза даже сквозь веки. Затем наступила тьма. Когда снова вспыхнул яркий свет, Кесс услышала звуки: грохот колес, цокот лошадиных копыт. Девушка заставила себя приподняться на локте и открыла глаза.
Мимо нее в длинном ряду карет, фургонов и всадников медленно двигался изысканный позолоченный экипаж на высоких колесах, раскрашенный оранжевым и зеленым. Из окна экипажа выглядывала девушка. Кестрель уставилась на путешественницу, гадая, сон это или явь. Незнакомка ответила ей пристальным взглядом. Затем хозяйка кареты закричала:
– Она посмотрела на меня! Она на меня посмотрела!
Огромная колонна остановилась. Кто-то склонился над Кесс и поднял ее с земли. Девушку принесли к высокому мужчине в золотом плаще, который сказал что-то, чего Кестрель не поняла. А потом она вновь потеряла сознание.
От шума Кесс почти проснулась. Рассерженный мужской голос нетерпеливо повторял, словно говоря о вещах, очевидных даже ребенку:
– Ее следует убить, ее следует убить!
Другой голос принадлежал надменной молодой женщине.
– Ерунда, Барзан. Она должна понять, что совершила, а затем ей выколют глаза.
– Сиятельная, мы не можем ждать, пока она проснется! Мы и так задержались.
– А зачем ждать? Положим ее в мою карету – Ланки присмотрит за ней.
– В вашу карету, сиятельная? – Казалось, мужчина, которого звали Барзан, был потрясен этим предложением.
– А почему нет? Она все равно уже видела меня. И потом, она всего лишь девчонка.
Кестрель не стала открывать глаза, и люди, стоящие над ней и спорившие, решили, что она все еще без сознания. Девушка почувствовала, что кто-то поднял ее и перенес в темное место, очевидно в карету молодой женщины. Кесс положили на мягкую постель, и скоро она ощутила, как карету беспорядочно трясет на ухабах. Потрясение от пережитого, мягкая постель и покачивание повозки заставили девушку провалиться в глубокий сон.
