Потом большой перерыв был общий. Все полольщицы собрались вместе, сели на кучи свежей лебеды и сурепки. Ни минуты не молчали, торопились выговориться вдоволь. Над Комарихой подтрунивали, безобидно, добродушно. Веселая болтовня свинарки всех забавляла. О невестах да женихах говорили, - Федю Незабудку и Михаила Гурова не миновали. Гурова Комариха сладко нараспев нахваливала:
- Вот, девки, жених-то какой ходит, золото, а не жених!
- Нынче золото не в моде, - тоже нараспев протянула Нюра, но мать ее не слушала, продолжала свое:
- И кому только он достанется - век судьбу благодарить будет. Ой, не зевайте, девки, прилетит издалека воровка-сорока, унесет золотце в свое гнездо. Плакать-страдать будете.
- Что ж нам с ним теперь делать? - спрашивает Лида. - Ветер не привяжешь, тень не схватишь.
- И-ии, милые мои, - протянула Комариха. - Баба захочет - сквозь огонь пройдет. Обворожить надо. Бывало, девки умели чары пускать, себе цену набивать. Это нынче все гордячками стали: сидят, дожидаются, словно королевы, суженого своего. Вот в городе, там совсем по-другому, там девки знают, чем женихов заманывать. Правду, милочка, я говорю?
Вопрос относился к Вере, которую смущала такая грубовато-непосредственная откровенность.
- Не знаю, я в этих делах еще ничего не понимаю, - краснея и через силу улыбаясь, чтобы скрыть смущение, ответила Вера.
- Что ж так? Ай молода еще? - удивилась Комариха.
- Вы б лучше, тетка, рассказали нам про эти самые чары, - попросила Лида, хитро подмигивая подругам.
- Да, мама, действительно, подари Лидке чары, которыми когда-то сама пользовалась.
- Куда вам, милые! Так не бывает: чужим задом в крапиву не сядешь. Вам жить, вам и любить. Одно скажу: в этом деле спешить спеши, только не торопись. Посидишь на камне три года, и камень нагреется.
Ох, и словоохотлива Комариха, беззлобна она, а уж поболтать любит. И ее любят в совхозе от мала до велика и прощают ей иногда колкие и даже обидные слова, оброненные в пылу откровенности. Уважают и ценят ее за неистовство в работе, за широкую натуру, прямой и веселый характер.
- Расскажи, тетка, про свою молодость, как раньше в старину любили, - лукаво сверкает глазами Лида, предвкушая веселый разговор.
- Про старину - не знаю, а вот как в мою молодость - все помню. В ситцах ходили, да и то по праздникам. Это вы теперь в шелках-капронах форсите. А бывало, шелковое платье к венцу только. Я вон Нюрке трехэтажную рубашку купила - порадую, думала. Так вы что ж думаете? Спасибо сказала? Бросила - не понравилась, брак, говорит. Петля спущена. Я думала, чтоб подешевле, под платьем все равно не видно.
