Макс боялся, что этим "пожалуйста" может закончиться разговор и поспешил добавить:
- Именно свидание с претенденткой в невесты и помешало мне вчера отведать вашего виски. А очень хотелось бы посидеть с вами и послушать советы умудренного жизнью человека.
В искренности Веземана Дикс не усомнился, тем более, что Эльза действительно видела вчера в предвечерье Макса и Кэтрин на пляже. А глаз у фрау Эльзы зорок и точен, она все замечает. Звонок Веземана даже польстил Диксу, и он сказал:
- Так в чем же дело? Приходите сегодня.
- Благодарю вас, доктор. Только после пляжа, если позволите: не хотелось бы нарушать режим.
- Разумеется, режим - закон, а здоровье прежде всего, - снисходительно изрек Дикс.
Макс не забыл, что сегодня после работы Кэтрин принесет ему белье, и он решил сообщить ей о возможной совместной поездке в одну из стран Центральной Америки. В какую конкретно, он не назовет. Вообще-то он должен был спросить Штейнмана, можно ли уже сейчас известить Кэт, но он умышленно не сделал этого, потому что определенно знал: ни в коем случае не разрешит. Он надеялся снова встретить на пляже Кэтрин, Мануэлу и Дэвида и обдумывал, как лучше завести дружеский разговор с молодым "гением", коим мнит себя Кларсфельд. Впрочем, обстоятельства подскажут. И вдруг он поймал себя на мысли, что из всех встреч и дел, намеченных на сегодня, его больше всего и главным образом волнует Кэтрин.
- Кэт… - прошептал он ласково и умиленно улыбнулся своим мыслям.
2
До полудня Макс несколько раз выходил из своего кабинета, слонялся в холле, заглядывал в библиотеку в надежде случайно встретить Кэтрин. "Зачем же с таким нетерпением ищу я этой случайной встречи?" - спрашивал Макс, иронизируя над самим собой. "Чтоб напомнить, что она обещала сегодня принести белье. И только?" - подначивал с дружеской лукавинкой чей-то посторонний голос, и Макс, будто оправдываясь, отвечал ему: "Конечно же, не "только". Я должен с ней поговорить о совместной командировке и вообще…" Он понимал, хотя и не хотел признаться себе, что в этом неопределенном "вообще" заключено то, что неожиданно взбудоражило его душу и возмутило разум. С работы он ушел раньше обычного, хотя никто от него не требовал быть на службе "от" и "до", потому что, где бы он не находился - в административном здании, у себя на квартире, на пляже, в ресторане, вообще на Острове и даже на материке - все равно он был на службе. В шутку он называл себя "свободным художником".
