- Всучил ты мне работничка. Век буду благодарить.
- Ярослава-то? - все так же невинно проговорил старик. - Ну вот видишь. А ты не верил. Я ж тебе сразу сказал - парень правильный, честнейший и дело любит. Дай бог таких побольше.
Погорельцев поднял на Рожнова колючий, тяжелый взгляд:
- Сволочь он порядочная. Паршивец.
- Ого, слова-то какие? Это как понимать?
- А так и понимай. На твоей совести он.
- Ну, ты мою совесть не трожь - она чиста, - рассердился старик. - А слово "сволочь" не к месту сказал. При себе его оставь - по справедливости. А мне позволь телефоном воспользоваться. - И, не дожидаясь разрешения, потянулся к телефонной трубке. Погорельцев сделал недовольную гримасу, но Рожнов уже говорил в трубку: - Девушка, будь ласкова, красавица, позвони в Словени председателю колхоза… Правление? Ты, Никитич? Здорово живешь. Это я. Рожнов… Вернулся, а то как же. У меня к тебе дело есть… Государственное. Где мне тебя поймать? Сейчас, конечно, сейчас - экстренно. В горком? Ну что - хорошо. А я из лесничества. Будешь ехать по пути - останови на минутку. Я буду ждать. Ну и ладно. - И положил трубку. Решительный вид и ершистость старика насторожили Погорельцева. Он понял, что старик в курсе событий и разговор его с председателем колхоза тоже, очевидно, имеет отношение к делу.
А Рожнов хитрил. Встал, этак тяжело кряхтя, собираясь уходить, сказал с каким-то намеком:
- Ну да ладно: бог не выдаст - свинья не съест, - и повернулся к двери.
- Уже уходишь? - остановил его вопросом Погорельцев. - Что ж не расскажешь, как гостилось у сына?
- Да что тебе до моих рассказов, у тебя своих забот полон рот. Можно сказать, сущий бунт устроил.
- Не я устроил, а твой Серегин, - совсем миролюбиво отозвался Погорельцев.
- Разберутся - дело нехитрое.
И опять тайный смысл уловил в его словах Погорельцев и что-то обидное для себя. Не сомневался, что старик держит сторону Серегина, старый ворон даром не каркнет. Затем и приехал. Не вытерпел, полюбопытствовал:
- А что у тебя за государственное дело к Кузьме Никитичу? Может, я помогу? Или тайна?
"Ишь, учуял", - подумал Рожнов о лесничем, а вслух сказал:
- Да ты уж помогай Виноградову. А я себе найду помощников понадежней. - И, внушительно помолчав, вдруг выпалил: - В горкоме.
Погорельцев кисло поморщился: какого черта они пугают? Но тут же его осенила мысль: Кузьма Никитич член бюро горкома, авторитетный человек в районе и в городе, председатель колхоза-миллионера, депутат Верховного Совета. Так вот зачем его хочет видеть Рожнов. Сжав в кулак свой круглый мягкий подбородок, сказал устало и дружелюбно:
