То ли мне показалось, то ли моя левая нога занемела...
Я ощупал ее и с удивлением понял, что не чувствую. Нет, я спокойно мог ею шевелить, но ощутить прикосновения не мог. С другой ногой положение было лучше, но не намного: чувствительность тоже снизилась на порядок.
Липкий страх, который спал спокойно весь сегодняшний день, неожиданно прорвался к сознанию...
Долго, однако, подумать, уже спокойно над сложившемся положением мне не дали: зашумел кустарник и из веток появился первый из моих не совсем живых преследователей. Я вскочил и побежал, хотя бежал я не так быстро, как хотелось бы. Сейчас земля шла под уклон, но это уже была земля, покрытая зеленой травой, а не торф, покрытый успевшим надоесть ярко зеленым мхом и бежать было проще. Тут было прохладнее. Наверное. В болотах так жарко благодаря тому, что идет постоянное гниение умерших растений, да и ветра нет. А тут вот он, ветерок, родимый.
Прямо по пути возник овраг неопределенной глубины с почти отвесным каменистым склоном. Не задумываясь, на автомате, я его перемахнул, а потом заставил себя остановиться.
Хотя я и не чувствовал усталости, где-то в глубине я понимал, что организм на грани истощения и что еще немного и я просто упаду.
Первый мертвяк тупо упал в овраг и снизу донесся всплеск воды.
Второй, однако, распластался в некотором подобии прыжка, в награду за который схлопотал от меня шестом в челюсть. Все получилось - я его скинул в овраг, но, падая, он ухватился за мой шест и, чтобы не упасть самому, мне пришлось лишиться своего оружия.
Плохо. От третьего мне пришлось удирать. Внизу я заметил небольшую группу людей, точно я не мог разглядеть кто они, точнее просто не успел.
Лишь спустя несколько секунд, когда катился, как мешок, по земле, я понял, что настал предел: я выжал все, что было можно из своего тела и оно теперь, словно безвольный мешок катилось под ноги незнакомцам.
Хотя бы есть шанс, что меня не оставят на съедение этому взбесившемуся трупу.
Это было последней мыслью, после которой наступила темнота. Рассеялась она, наверное, скоро, но толку в этом было мало. Я не чувствовал своего тела, не мог пошевелить ничем, только словно сквозь толщу воды слышал голоса на неизвестном мне языке, а потом затылок резко обожгла боль и вновь наступила темнота.
***
Едва заметная тень старика стояла на холме и молча смотрела, как раненого уносили случайно оказавшиеся в этих местах охотники за нежитью. Приличный ветер, который тут дул круглый год не мог сдвинуть ни единого волоса с головы старика.
