В цитированной статье «Пределы фантазии» Брюсов сделал попытку нащупать технологию фантастического вымысла. Рассматривая широкий круг произведений всех времен и народов, он приходит к выводу: «Чтобы изобразить явления „фантастические”, т.е. подчиняющиеся иным законам природы, нежели те, которым подчинен наш мир, может быть три приема:
1) Изобразить иной мир, — не тот, где живем мы.
2) Ввести в наш мир существо иного мира.
3) Изменить условия нашего мира».
Брюсов показывает, как фантастика, обойдя Землю в поисках уголка, где мог бы запрятаться неведомый мир, спустилась в океан, затем в глубь Земли, затем поднялась в воздух и наконец вышла в межпланетное пространство. Называя Эдгара По «родоначальником всей новой фантастики», Брюсов тем не менее критикует его роман «Путешествие Ганса Пфалля»: «Совершенно ясно, что возд<ушный> шар для путеш<ествия> в межпланетном простр<анстве>, где воздуха нет, — не пригоден». Он отдает предпочтение более научным идеям Верна и Федорова, предшественника Циолковского: «Ж.Ве<рн> дал намек еще на одну возможн<ость> посет<ить> небесный) мир. В его р<омане> „Вверх дном” герои хотят построить исполинскую пушку, кот<орая> сотрясением своего выстрела… переместила бы положение пол<юсов> Земли, н<а>при<мер>, сделав пол<юса> обит<аемыми>. Этот толчок мог бы бы<ть> такж<е> продолжением движ<ения> Зем<ли> по ее орбите. Любопытно, что русск<ий> философ Федоров серьезно проектировал управлять движением Земли в пространстве, превр<атив> ее в огром<ный> электромаг<нит>. На Земле, как на гиг<антском> корабле, люди могли бы посетить не т<олько> др<угие> планеты, но и другие звезды».
Брюсов рассматривает как прием фантастики путешествие во времени: «В сущ<ности> гов<оря>, все исторические романы носят в себе элемент фантастич<еский>. Перенося д<ейст>вие в глубь врем<ен>, романисты до изв<естной> степ<ени> создают обстановку ф<антастическую>, во вс<яком> случ<ае> не похожую на нашу. Особенно это относится к романам из доисторической эпохи. Здесь научн<ые> данные невольно переплетаются с „вымыслом” из-за недостатка сведений. Непосредственно к области фантастики относятся попытки романистов ввести древность в условия совр<еменной> жизни». Брюсов упоминает оживление древнего помпеянина (уснувшего в I в. н.э. летаргическим сном) в романе Э.По «Разговор с мумией» и отдает предпочтение Уэллсу: «Уэльс смелее других решает вопрос о путешест<вии> во времен<и>. Его герой строит особую „Машину времени”, на которой можно путешест<вовать> в веках, как на автом<обиле> в пространстве». Рассматривая третий прием фантастики — изменение условий жизни (в эту рубрику автор статьи отнес и свой рассказ «В зеркале»), Брюсов вновь подчеркивает превосходство Уэллса — автора «Новейшего ускорителя» и «Человека-невидимки».
