Дух пылкий и довольно странный
и его обидчивость в начале III главы оказались недостаточно сильными мотивировками внезапной дуэли". И отсюда - почти невероятный, во всяком случае неубедительный вывод: "По-видимому, ее мотивировали портретные черты прототипа, оставшиеся вне поэмы". Подчеркнув, что "вспыльчивость, обидчивость и "бреттерство" Кюхельбекера были анекдотическими", Тынянов приводит несколько анекдотов из "Семейной хроники" Л. Павлищева ("Воспоминания об А. С. Пушкине". М., 1890).
Вот свидетельство того же Павлищева, которое кажется наиболее показательным и подходящим: "Обидчивость Кюхельбекера порой, в самом деле, была невыносима... Так, напр., рассердился он на мою мать за то, что она на танцевальном вечере у Трубецких выбрала в котильоне не его, а Дельвига... " "Случай с сестрой Пушкина был без всякого сомнения известен, - рассуждает Тынянов, - а он почти сполна совпадает с причиной дуэли Онегина и Ленского в романе". Все это, конечно, очень недостоверно и натянуто или, лучше, притянуто к литературному анализу композиции "Евгения Онегина".
Биография и творчество Кюхельбекера, воспроизведенные с такой истинно художественной тонкостью и большой исторической проницательностью, с привлечением новых, неизвестных архивных, рукописных материалов - подлинное открытие Тынянова. Широко обрисованы французские связи и симпатии Кюхельбекера.
Излагая любопытные отклики Кюхельбекера на творчество Лермонтова - в связи с чтением его произведений и статей Белинского о них, Тынянов доказывает остроту и историческую значительность многих суждений Кюхельбекера и самостоятельно развивает их. Таковы, например, наблюдения над отражениями стиля грибоедовского "Горя от ума" и стиля "Ижорского" Кюхельбекера в отдельных сценах, репликах и образах персонажей лермонтовского "Маскарада". Очень интересно подчеркнутое Ю. Н. Тыняновым замечание Кюхельбекера о лермонтовской "спайке" самых разнообразных чужих стилистических элементов и литературных позаимствований в одно органическое целое. Эту идею - независимо от Кюхельбекера - с большим блеском развивал проф. Б. М. Эйхенбаум в своей первой монографии "Лермонтов" (1924).
Ю. Н. Тынянову было в высшей степени присуще чувство современности, творческое поэтическое восприятие исторических аналогий и соответствий. В статье "Проза Пушкина", подвергая анализу замысел и композицию "Арапа Петра Великого", Ю. Н. Тынянов останавливается па таких фразах: "Россия представлялась Ибрагиму огромной мастерской, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный заведенному порядку, занят своим делом. Он почитал и себя обязанным трудиться у собственного станка... Пафос этой вещи - новый человек, соратник Петра в деле преобразования, обладавший новой высокой культурой".
