В "Бахчисарайском фонтане" продолжились те же методы работы, что и в "Кавказском пленнике". Но материал восточного предания дан условно. "Здесь столкнулись две версии об одном лице: историческая ("мавзолей грузинки, жены хана Керим-Ги-рея") и легендарная ("полячка... будто бы похищенная Керим-Гиреем"): "грузинка или полячка стали в фабуле Грузинкой и Полячкой". "Авторское лицо в поэме обратилось в регулятор восточного колорита, и отступления приобрели функцию именно этого осмысления чужого материала, иногда осмысления иронического:
Над ним крестом осенена
Магометанская луна.
(Символ, конечно, дерзновенный,
Незнанья жалкая вина)".
Таким образом, анализ развития стиля поэмы ведется в обобщающем очерке Ю. Н. Тынянова о Пушкине несколько схематично и односторонне. Тынянова интересуют две проблемы: 1) движение образа героя от условного амплуа к воплощению типа и характера и 2) композиционный строй стихового произведения, в особенности структура "образа автора" и соотношение "фабулы" и материала - этнографического, бытового, исторического и т. п. Конечно, этим далеко не исчерпываются проблемы пушкинского стихотворного стиля в его сложном и стремительном движении.
"Цыганы" завершают первый период эпоса и разрушают его. "Цыганы" переросли жанровые пределы поэмы; развитие сюжета не только фрагментарно, но и перераспределились роли автора и героев; автор - эпик, он дает декорацию и нарочито краткий "сценарный" рассказ, герои в диалоге, без авторских ремарок ведут действие. Так Пушкин оказался перед поэмой, переросшей одновременно "героя", который столкнулся с эпическими "характерами", и жанр, и метр (вставные номера в ямбической поэме написаны другими метрами), - очутился перед стиховой драмой. Пушкин отказался и от пути княжнинской героической трагедии, и от схемы трагедии озеровской - так называемой романтической. В то время Кюхельбекер пытается по-новому разрешить важные вопросы в области стиховой трагедии. Одним из таких вопросов является перенос центра тяжести с "любовной трагедии" на трагедию, где главным действующим лицом является масса ("Аргивяне"). "Аргивяне" написаны белым пятистопным ямбом вместо александрийского стиха ("глухорева" - в декламации). Пушкин обращается к национальной истории и ее национальным источникам. За жанровую основу он избирает шекспировскую хронику, привнеся в нее и черты трагедии фабульной. Возникает новая форма не то трагедии, не то драмы, жанр комбинированный, смещенный, на народной основе, для Пушкина связанный с "романтизмом". По мнению Тынянова, "народная", площадная драма, рассчитанная на идеальные "массы зрителя", не удалась. Между тем сам Пушкин говорил: "Успех или неудача моей трагедии будет иметь влияние на преобразование драматической нашей системы". Он был твердо уверен, что "нашему театру приличны законы драмы Шекспировской - а не придворный обычай трагедий Расина". Ю. Н. Тынянов полагал, что "диалектическим результатом "Бориса Годунова" была для Пушкина выяснившаяся жанровая роль фрагмента". Масса действующих лиц, обусловленная широкой фактически-документальной фабулой, оттеснила на задний план личную фабулу, и трагедия была дана монтажом характерных сцен (их - 24). Структура каждой сцены определяется точкой зрения автора. Сцены самостоятельны.
