Потом хозяйка клялась, что на нее прыгнул черт. Уверяла, что даже видела у него кривые рожки и копыта.
Но большинство деревенских начали догадываться, что этот «черт» живет у тетки Евдохи и зовут его Дикарем.
Недаром у тетки «вся живность с причудом».
Есть у нее собака — белый косолапый Топ с черным неровным пятном вокруг левого глаза. Топ — отчаянный скандалист. Вечно лезет в драку с соседскими лайками. И уже через минуту с неистовым визгом мчится к дому, спасаясь от сноровистых псов. А тетка Евдоха, заслышав его вопли, спешит выручать незадачливого любимца.
— Ироды окаянные, — ругается она на собак, разгоняя их пинками. — Управы на вас нету!
И, подхватив Топа на руки, несет его домой. Долго и заботливо лечит ему прекушенное ухо или ободранный нос. Другая «живность» у тетки — рыжий кривой петух, злющий, как цепной пес. Мальчишкам от него проходу нет. Да и сама тетка Евдоха выходит во двор не иначе, как с полотенцем для защиты от «одноглазого ирода». Клюется петух больно, «с защипом».
— Извел он меня, — жалуется тетка Евдоха соседкам. — Вконец извел. Вон — все руки исклеванны.
— Так заруби его, — советуют ей.
— Как так — заруби? — возмутится вдруг тетка Евдоха. — Он, поди, курам защитник, должность свою справляет. Не то что ваши заморыши. — И смотрит на собеседника так, словно он предлагает ей совершить преступление.
С утра до вечера воюет тетка Евдоха со своей «живностью». Но больше всего хлопот от соболенка. Он — «всем иродам ирод».
С прошлой весны живет у нее Дикарь. Попал он к ней вот как.
В прошлом году на быструю реку Веле, приток Вишеры, приехала экспедиция. Возглавлял ее Костя.
Это был уже не тот Костя — долговязый студент с пушистой бородкой. Он стал Константином Максимовичем, профессором, знаменитым в стране звероводом. Был по-прежнему худ и высок. Только плечи сгорбились, да у прищуренных глаз лучились мелкие морщинки.
Из далекого Забайкалья экспедиция привезла сто черных баргузинских соболей в клетках. Зверьков выпустили в тайге. Местный соболь не богат шкуркой, она раз в десять дешевле баргузинского. Вот и решили звероводы обогатить Урал черным соболем.
Константин Максимович — куда бы уж старику по лесам бродяжить — сам поехал на Урал.
Был конец марта. Потемневший лежалый снег сковало заморозком, и лыжи скользили легко. В тайгу уже заглянула весна. Ели стряхнули с себя тяжелые снежные шубы. Лес был тих и свеж, словно умытый солнцем. Пахло арбузами. Да, да, Константин Максимович мог поклясться, что запах весны похож на запах свежеразломленного арбуза.
