. Дело в том, что и Майсен, и Лейпциг, и Штольпен (у Ющенко —
Стольп) — всё это населённые пункты Саксонии в непосредственной близости от Шталаг IVB (Мюльберг). Скорее всего, имел место обычный перевод военнопленных с одного места на другое в пределах ответственности одного лагеря или между его филиалами. Это подтверждается и тем, что в немецких учётных документах Ющенко вплоть до весны 1943 года числится военнопленным Шталаг IVB.
«Подготовка к побегу» также вряд ли имела место, так как в тех же немецких документах о каких-либо побегах Ющенко в этот период нет никаких упоминаний. Возможно, говоря о «побеге» и «штрафном» характере некого «Лагеря г. Стольп», Ющенко стремился героизировать себя в глазах госбезопасности. Собственно, и «нормальные» условия в Шталаге IVB ставили пленных на грань выживания. Бывший узник этого лагеря Борис Черезов вспоминал (речь идёт о лете и осени 1942 года — времени, когда там находился Андрей Ющенко): «Голод. Питание: одна большая и одна маленькая вареные картошки, это так делили. Приносили ведрами на несколько человек. Зелёный шпинат или суп из неочищенной картошки («Свиной»). Хлеб — полукилограммовая булка на 8 человек. Хлеб делится на спичечных весах, а затем один отвертывается и кричат: «Кому?» Если попадает горбушка, это счастье» 30.
Примечательно, что в автобиографии (1946) и анкете (1946) Майсен и Штольпен вообще не упоминаются. Из всего периода, связанного с пребыванием Ющенко в Шталаге IVB, он указывает только Лейпциг, где пробыл несколько месяцев. При этом сам Шталаг, в котором Ющенко числился почти два года, даже не называется.
Наиболее вероятным объяснением такой «забывчивости» после войны может быть стремление Ющенко не привлекать внимание органов безопасности к Шталагу IVB. Что выглядит вполне логичным в том случае, если он был в этом лагере «полицаем». Страх, что при дополнительной проверке бывшие заключённые могут опознать его, объясняет умолчание и ложь Ющенко об этом периоде своей биографии.
По воспоминаниям заключённых, «полицаи» Шталага IVB отличались особой жестокостью. Так, бывший узник этого лагеря Борис Черезов вспоминал: «На территории лагеря полицаи как собаки, бьют по причине и без всякой причины, таких еще нигде не видал (выделено Авт.)» 31.
В 1943 году, когда наметился перелом в войне, ситуация в лагерях военнопленных претерпела серьёзные изменения. Во-первых, сократился приток новых пленных. Во-вторых, изменились и сами пленные. Если в начале войны значительная их часть была деморализована, подавлена теми поражениями, которые потерпела Красная армия в начале войны, то в 1943 году в плен попадали те, кто хорошо знал о победах под Сталинградом и Курском, а также непосредственные участники этих сражений. Военнопленные из числа тех, кто был взят в плен в начале войны, также получали информацию о победах Красной армии. Как вспоминал Пётр Палий, попавший в плен ещё в 1941 году: «
