Я иду к станции метро «Аэропорт», подняв воротник щегольского нового полушубка. Я чувствую себя ладно скроенным и крепко сшитым. Я не анализирую, откуда во мне это чувство, эта уверенность, что морозный воздух полезен моим легким. Что заиндевевшие молочно-красные сигнальные огни автомашин полезны моим глазам. Что моему мозгу не пристало метаться в гамлетовской ловушке: идти или не идти.
Я звонил Лиде четыре раза, и на четвертый она сказала, что будет ждать меня у станции метро «Аэропорт». Зачем я звонил четыре раза? И зачем, договорившись, иду теперь к станции метро «Аэропорт»? «Ах, здесь не объясняют, молодой человек, здесь живут», — говорят в таких случаях. А чтобы все это знали (и ты, ты сам прежде всего), надо быть настоящим мужчиной. Из тех, кто играет в хоккей. Из тех, которые «куют чего-то электронного», играют на пляже в волейбол в умопомрачительных импортплавках и которые, наконец, ходят на свидание к девушкам. Еще лучше, чтобы ходили на свидание к ним. Но это уже вопрос формулировки.
А еще говорят (но это уже не вслух): если ты парень с головой, покажи, как ты продвигаешься по службе. Не рассказывай, над чем ты работаешь, разве с ходу в этом разберешься? Назови сумму прописью, и всем станет ясно, чего стоит то, что у тебя на плечах. Если ты парень хоть куда, покажи, с какой женщиной ты пришел. Убеждаться лично в твоей обаятельности нам недосуг, а ты покажи товар лицом, и сомнениям конец. Как сложно оцепить человека, особенно если сам этот человек сложен. Оценить по существу. Ведь для этого надо, по меньшей мере, подняться до его уровня. Но к чему такие страсти, когда есть апробированные, универсальные, включающиеся автоматически опознавательные знаки. Не беда, что оценки получаются немного усредненными, грубыми. Далеко не промажем. Талант — он себя окажет. А не окажет — так и черт с ним, найдутся другие, поталантливей. В вузы — конкурсы, на защиту диссертаций — очереди, редакции завалены эпопеями и юморесками. А застрял посреди дороги — слезай и наддай плечом. Даешь тоннаж и километраж, а после уж разберемся, что ты за водитель.
Я иду к станции метро «Аэропорт», где меня ждет Лида, и хоть бы я знал, для чего я иду. Так ведь нет, не знаю. Наверное, и она не знает, судя по тому, что согласилась встретиться только после четвертого звонка. Так, наверное, по инерции, уступила моей настойчивости. Настойчивости, которая проявлялась мною тоже по веков инерции.
