Положив трубку, Борисов окинул меня лучистым, помолодевшим взглядом и сказал:
— Недопонял тебя Андрей Харитоныч. Понимаешь? Давай сейчас к нему, отпустит он тебе чего надо.
Я уже повернулся, чтобы идти, но мой затылок окутала отеческая нежность начальственного тембра.
— Подожди, Геннадий Александрович, Раз уж зашел, давай маленько поговорим. Успеешь свои перфоленты получить.
— Да мне не перфоленты, мне магнитные ленты…
— Ну, ленты так ленты, какая разница? Ты вот лучше садись, расскажи, как у тебя что. Программа идет?
— Почти.
— Что значит почти?
— Да мелочи разные замучили, Леонид Николаевич.
— Три недели прошло, Геннадий Александрович. Сколько тебе еще надо?
— Теперь уже не по времени, по выходам на машину… Думаю, два-три раза выйду, и все. Три — это уже с запасом. Только мне часа на полтора нужно каждый раз, не меньше.
— Значит, через неделю, заметано. Значит, программа, можно считать, есть. Ну, вот это уже дело.
Борисов казался явно довольным. Теребя и переставляя с места на место разную дребедень на столе — подставку для ручек и карандашей, пепельницу, переносной» календарь, — он продолжал:
— Распечатки контрольные получишь, сразу садись за отчет, за описание программы.
— Так описание у меня давно готово, Леонид Николаевич. Я еще в августе, когда алгоритм составил, тут же и описание сделал.
— Давай тогда срочно его на машинку.
— Уже все отпечатано. Тогда же. Я уже все вычитал, проверил.
— Показать можешь?
— У Телешова все, Леонид Николаевич. Он у меня взял ознакомиться, так у него все в сейфе и осело, С месяц уже, если не больше. Я у него спрашивал, а он все: то ключи, говорит, забыл, то в другой отдел отдал почитать, то меня днем не бывает. Так и тянется.
Разговор вроде бы приближался к точке кипения. Но по внешности Борисова заметить это было нелегко. Сегодня он явно не хотел бросаться врукопашную. Но как-то отвечать было нужно, и он попробовал выяснить, какой ценой я позволю ему вывести Телешова из-под огня.
— Ну тебе ведь каждый день эти бумаги не нужны?
— Каждый не каждый, Леонид Николаевич, а вот Акимову, когда ввод информации передавал, надо было показать. Не может же он делать ввод, если всего алгоритма в целом не знает. А Телешов тогда как раз в командировку на неделю уехал. Пришлось мне по памяти восстанавливать и на пальцах Акимову все объяснять. Теперь вот Ларионова к нам пришла (небольшой побочный ход. Станет Борисов объяснять, почему Ларионову перевели к программистам, даже не сообщив мне? Нет, не стал. Напрасные ожидания). Я думаю, Светлану Федоровну не имеет смысла на учебных программах выдерживать. Пускай пишет вариант моей программы без использования алгоритмического языка. Непосредственно в кодах машины.
