Чего я только не купил ей!.. И как она похорошела! Но и тогда смотрел на нее, как на сестру. Меня изменило ее отношение, заставило увидеть ее другими глазами. Я тратил деньги, помогал ей с мыслью, что делаю это во имя Аллаха, потому ни на что не надеялся. Стал встречаться с ней реже. Все у нее уже было. Думал, буду иногда подбрасывать ей деньги на расходы и все. Но скоро заметил, что скучаю по ней, когда долго не вижу. Скучала и она. При встрече бросалась ко мне, чуть ли не всю ночь проводила со мной. А когда я был рядом, бывала радостна и весела...
Мы поженились. Отец справил нам хорошую свадьбу. Через три дня он позвал меня к себе в комнату и сказал, чтобы я собирал все необходимые бумаги для получения квартиры, так как он намерен отделить нас. Сиротой выросла эта девушка, объяснил он мне свое решение, чтобы не зачахла здесь, в одном доме со свекровью и старшей невесткой. Она всю жизнь только и знала, что "наше", не имея ничего "своего". В слове "наше" всегда есть доля сиротства и бесправия, пусть теперь учится говорить "мое" и чувствовать, что это такое.
Квартиру мы получили. Переехали. А потом со мной эта вот беда приключилась. Меня она любит, очень сильно любит, не верю, что на свете есть жены, которые так сильно любят своих мужей. Если она услышит, что "Таирджан умер", у нее разорвется сердце.
Явер, брат мой, я завещаю тебе: мало ли что, вдруг так случиться, что жизни моей конец. Эти-то, здешние, обязательно сообщат ей, но ты сделай так, чтобы труп мой исчез. Периханым ведь не позволит и косточке моей здесь остаться. А тебя она знает, знает, как брата моего. Тебе она поверит, если скажешь, что сбежал я. Если не увидишь, так напишешь. Беременна она, пусть не убивает себя, а вырастит нашего ребенка. Ей и работать не придется: на сто лет вперед я добра оставил, ей хватит. Она всю жизнь будет ждать меня: вот-вот придет, вот-вот объявится. Пусть лучше так. Это даст ей силы жить, смерть же моя убьет и ее. А будет жить она - жив будет и наш малыш...
За двадцать четыре часа, что оставались до конца срока Прошляка, до так называемого "звонка", в морозном лесу, где плевок застывает раньше, чем долетит до земли, Прошляк одним ударом топора свалил Таирджана. Оттащил за ноги вырубленный холмистый участок, разгреб снег над одним из снежных холмов, столкнул туда труп и засыпал его. Шел снег, и до утра он должен был замести все следы. Да и кто станет здесь искать Таирджана?! Напишут "Побег!" и дело с концом. Труп обнаружится только летом, если голодное зверье не найдет его раньше...
