Александр Филиппович присвистнул и мягко улыбнулся:
– Красиво… Очень симпатично вы это придумали, Лев Иванович… И куда же отсюда бежит тропинка милая?
– Вам правда понравилось? – обрадовался Шустеров. И застенчиво признался: – Самому нравится… А дальше вот что: звезда излучает непрерывный спектр. Где-то у него есть максимум, но нам важно, что этот спектр не тянется бесконечно за ультрафиолет и рентген, а где-то кончается: может, на десяти в тридцатой герц, а может, еще где, не знаю, да и неважно сейчас – кончается, и все. И вот этот свет летит к нам и претерпевает красное смещение – по какой причине, сию минуту тоже не важно. Оранжевые кванты становятся красными, зеленые – желтыми, фиолетовые – синими, невидимые ультрафиолетовые – видимыми фиолетовыми… и так далее. Но! Но не бесконечно, а до победного конца! Важно, что и при самых больших красных смещениях эти кванты-оборотни не будут выныривать из невидимости в видимость бесконечно. Рано или поздно кончатся. Кстати, еще один аспектик к парадоксу Ольберса…
– Бог с ним, с Ольберсом! Где реликтовый фон?
– Сейчас! Раз есть ограничение по частоте, а значит, и по выныриванию, то на достаточно больших расстояниях весь свет рассеется и до нас не дойдет. А что дойдет? Свет от звезд, находящихся внутри сферы конечного радиуса. В виде двух компонентов: то, что осталось после красного смещения, и то, что рассеялось, диссипировало. Вылейте стакан кипятка в ведро ледяной воды – получите ведро воды, нагретой до двух градусов. Вылейте свет звезды в бог знает сколько кубических парсеков космоса – и получите вакуум, нагретый до двух и семи десятых Кельвина. Ваш любимый реликтовый фон.
– Здорово. Элегантно. Эстетически привлекательно. И вы, значит, пришли в НИИФП и им все так и выложили. И что же они?
– Что, во-первых, все это бездоказательно, а те доказательства, что привожу я, неубедительны. Во-вторых, что я не знаю математики и вообще дурак. И в-третьих, даже если все это правда, то как насчет лямбда-члена?
У Александра Филипповича полезли кверху брови, он, вспомнив старый анекдот, пробормотал:
– Я такого даже представить себе не могу.
Шустеров поспешил объяснить:
– Эйнштейн, чтобы получить стационарное решение уравнений общей теории относительности, ввел в них так называемый лямбда-член – гипотетическую силу отталкивания, нам пока неизвестную. А они не любят признавать, что нам что-то неизвестно! Эйнштейн, дурак, признавал, а эти умники и так обходятся.
