— А что ты сделал с остатками… ну, с остатками мяса? — спросил я. — Закопал?
— Нет, конечно, — сказал Эвра. — Отдал Человеку-Волку, как и собирался.
Потом, заметив мой взгляд, полный ужаса, Эвра добавил:
— «Ничего не должно пропадать», помнишь?
Я молча посмотрел на него и вдруг засмеялся. Эвра тоже захихикал. Через минуту мы уже катались по полу от смеха, обняв друг друга.
— Нельзя смеяться, — простонал я. — Бедный Брэдли. Нам надо плакать.
— Я не могу смеяться и плакать одновременно, — ответил Эвра.
— Интересно, какой он был на вкус?
— Не знаю, — сказал Эвра. — Наверное, как резина.
И мы снова захохотали. Слезы катились у нас по щекам. Конечно, над этим не стоило смеяться, но мы ничего не могли с собой поделать.
Внезапно полог приподнялся, и в палатку вошел Ганс Золотые Руки.
— Над чем смеетесь? — спросил он, но мы не могли ему ответить.
Я попытался было объяснить, но всякий раз, когда я начинал говорить, меня снова разбирал смех.
Ганс покачал головой. Подождав, пока мы угомонимся, он сообщил, зачем пришел к нам.
— Мне велели вам кое-что передать, — сказал он. — Мистер Длинноут хочет вас видеть у себя в фургоне. Срочно.
— А что случилось, Ганс? — спросил Эвра, не переставая посмеиваться. — Зачем мы ему понадобились?
— Ему вы не нужны, — сказал Ганс. — Но с ним мистер Карлиус. Вот ему-то вы и понадобились.
Мы тут же перестали смеяться. Не проронив больше ни слова, Ганс вышел из палатки.
— Мистер Ка-ка-карлиус хочет нас видеть, — с ужасом выдавил Эвра.
— Я слышал. Как думаешь, что ему от нас надо?
— Н-н-не з-з-знаю, — заикаясь, ответил Эвра, хотя я прекрасно понимал, о чем он сейчас думает.
Я думал о том же самом. Мы оба думали о Малом Народце, Гибком Брэдли и огромном черном котле, полном человеческого мяса и костей.
Когда мы вошли, мистер Длинноут, мистер Джутинг и мистер Карлиус были уже в фургоне. Эвра дрожал, как в ознобе, но я не особо волновался. Хотя, увидев обеспокоенные взгляды мистера Длинноута и мистера Джутинга, я тоже забеспокоился.
— Заходите, мальчики, — сказал мистер Карлиус так, будто это был его фургон, а не мистера Длинноута. — Садитесь, чувствуйте себя как дома.
— Спасибо, я лучше постою, — сказал Эвра, стараясь не лязгать громко зубами.
— Я тоже постою, — сказал я, чтобы поддержать Эвру.
— Как вам будет угодно, — отозвался мистер Карлиус. Он один сидел. — Я много слышал о тебе, Даррен Шэн, — начал мистер Карлиус.
Он крутил в руках часы в форме сердечка. Когда он замолчал, я услышал, как они тикают.
