– Все сделано, как вы велели, господин. Невольник ожидает в гостиной, – отрапортовал слуга, ни мимикой, ни взглядом не выдавая, что чем-то удивлен. Интар кивнул и поинтересовался:
– Как его состояние?
– В целом нормально, если не считать ушибов, ссадин и некоторой худобы. Прикажите позвать лекаря?
– Нет, не нужно. Можешь идти.
Интар все-таки дописал начатое письмо, отложил перо и, встав из-за стола, потянулся. Похвалив самого себя за сдержанность, он покинул кабинет.
Его «приобретение» сидело у камина. Так близко, что невольно появлялись мысли, что парень так и не согрелся в ванной. Невидящий взгляд устремлен прямо в пламя. Но стоило Интару войти, как юноша тотчас обернулся. Неужели услышал?
Невольник оказался тщательно закутан в покрывало – одни глаза и виднелись. Странно… Неужели слуги решили, что этот парень в самом деле взят в дом наложником? Покачав головой, Интар спросил:
– Зачем ты закрываешь лицо? Ты ведь не наложник.
Не сказать, что он так уж надеялся на ответ – за все время их знакомства парень, кажется, не проронил ни звука. Но вдруг раздался изумительно чистый голос:
– Другим не следует его видеть.
– Почему? – Интар попытался скрыть растерянность за этим вопросом.
– Ни к чему лишнее… искушение. Но я отныне ваш, поэтому вы можете…
Так и не договорив, парень изящно подцепил края покрывала, позволяя ему сползти с головы, а затем и вовсе лужицей стечь к босым ногам.
Интар не сразу понял, что пропустил несколько вздохов, ошеломленный зрелищем. Как он сразу не разглядел это тонкое, совершенное создание? Какая-то нечеловеческая красота, даже не столько красота, сколько законченность. Кровавый шелк волос забран в простую косу, голые плечи чуть подрагивают (неужели все еще от холода?), а всю спину занимает мастерская татуировка. Похоже, дракон, хвост которого скрывается за поясом шальвар.
– Как твое имя? – несколько хрипло поинтересовался Интар, напомнив себе, что он этим вроде как не интересуется давно.
– Зариме Зариме – воспламеняющий (араб.).
– Красивое, – на самом деле имя несколько не вязалось с тихой и покорной манерой поведения юноши. – Сколько тебе лет?
– Я не знаю. До… неволи я не помню, а потом… – сам Интар подумал, что парень и считать-то, возможно, не умеет, и продолжил расспрос, усевшись прямо на шкуру у камина:
– Кто ты? Откуда?
– Не знаю, как называется это место у вас. А кто… Я – ваш.
– А кем был до этого?
– Даром.
Странный у них получался разговор. Очень странный. Но у Интара и в мыслях не было его прекратить. Наоборот. Хотелось не просто разговаривать, а прикоснуться к этой коже, ощутить ее запах и то, как кровь бежит под ней… Нет, только не это! Да и с жаждой ведь было покончено еще на закате. А парень словно читал его мысли! Покорно сложив ладони на коленях, он произнес:
