День оказался хорош на удивление. Кроме медведей, бургомистр расщедрился и на саксов, что долго бились с китайцами на длинных копьях, и на огромных, невиданных в тверской земле змей. Выглядели твари жутко, но, как шепнул по секрету знакомый устроитель, яду у них не было, и могли они только душить. Змей было три, в специальной золоченой клетке. Их раздразнили длинными колючими прутьями так, что они чуть не сплелись в единый клубок, и тут в клетку ввалился бестиарий с длинным кинжалом. Впрочем, зрелище получилось не слишком эффектным. Оплести себя бестиарий не дал, но и на публику не слишком отработал – видимо, боялся заморских гадюк. Двум сразу снес головы, а с третьей уже поборолся, повалялся по золоченой клетке, но понятно было, что с одной-то, да без яда, парень совладает. Так и вышло – как только трибунам наскучило и они начали свистеть, смелый бестиарий полоснул кинжалом последнюю тварь, после чего, поклонившись недовольным зрителям, убежал за трибуны.
– Вот все нормально, но с питонами этими полный отстой.
– Да на тебя не угодишь. Старался человек, лабуду всякую из Южной Америки выписывал.
– Лучше б наших рысей набрали. С этими по полу не поваляешься.
– Ну, не угадал. Не всегда ведь угадаешь. Вон страусы в прошлый раз, вспомни.
– Да, страусы – это да. Ещё сначала все смеялись, как, мол, с курями драться.
– Ну. А там такие куры... Пинается, как лошадь. Золотистого тогда, по-моему, насмерть запинали.
Бестиариев тоже различали по цвету касок.
– Не, его потом откачали. Но на арене он не скоро появится.
– Если вообще появится. И все равно медведи лучше.
– Ладно, почти пришли.
У самого густожития Никита вдруг потянул Тараса вбок.
– Цветный, нам надо перемолвиться.
– Не поняла. – Варька уперла руки в боки и собралась качать права. – Ты куда это моего парня поволок, на ночь-то глядя?
– Варенька, ты иди пока, погуляй. – Никита махнул рукой в сторону густожития. – Он тебе позже достанется.
Пиня и Варькина соседка, переглянувшись, пошли к воротам.
– Чего-то я тебя не понял, Кит, – Тарас вступился за подругу.
– Ну, в смысле, пусть идет отдыхает.
– Никита, ты никак на солнце перегрелся? Чего это я должна одна домой идти?
Никита помотал большой головой.
– Все ранимые до невозможности. Куда там одна, вон уже, проводили до упора. Мне надо с Тарасом перемолвиться, так что, Варенька, я очень тебя прошу.
Тарас озадаченно кивнул, поскольку тон его цветного не оставлял вариантов. Варька возмущенно хмыкнула и пошла по лестнице так, как и положено уходить оскорбленной женщине. Смачно шмякнула входная дверь.
