На краю поля обнаружили еще одну лошадь — с нее мясо было практически все срезано, ног не было, только огромные зеленые мухи лениво ползали внутри ребер в черных внутренностях.
Четыре вороны, нахохлив кудлатые головы и опустив хвосты, сидели на дереве. То ли спали, то ли думали о чем-то. Только одна сволочь летала над ними и орала противным голосом: «Кхарр-кха-кха-кхарр!»…
— Меня вырвет сейчас! — буркнул Захар.
— Чем это интересно? — спросил его Виталик, когда они уже отошли от пепелища.
— Не знаю. Попить бы.
— Вон воронка, вроде. Пошли, умоемся и попьем.
Они с наслаждением плюхнулись на краю небольшой воронки.
Долго пили, аж до рези в животе, фыркали, плеща воду во все стороны…
И чуть-чуть заглушили голод.
— Поперли дальше… — не открывая глаза, сказал Виталий.
— Не могу больше… Жрать хочу. Считай, больше суток уже не жрали! — простонал Захар.
— Дерево погрызи. Пошли, млять! — Виталя приподнялся на четвереньки и его тут же стошнило зеленой слизью. Он постоял, помычал, а потом резким движением дернулся вверх.
— Пошлю, говорю, а то сдохнем здесь. Должны же выйти мы куда-нибудь?
— Эх, мама — роди меня скорей обратно! — простонал Захар, но все же заставил себя встать.
Сколько они еще шли, непонятно. На часы не смотрели, экономя каждый вздох и каждое движение.
Вдруг Виталик, шедший первым, резко остановился. Захар, машинально, воткнулся ему лицом в спину.
— Тихо! — прошептал, покачнувшись тот. — Змея! Палку дай, быстрее.
Захар схватил валявшийся сук и тихонько передал его Виталику.
Тот осторожно взял сук в руки, размахнулся, прицелился и несколько раз со всей яростью ударил по голове гадюки.
Трухлявый сук развалился, но змее досталось как следует. По крайней мере, она стала яростно извиваться на одном месте.
— Сдохла? — шепотом спросил Захар.
— А хрен его знает… — Также шепотом ответил Виталик. А потом подождал и несколько раз ударил каблуком берца туда, где должна была быть голова гада.
— Костерок разводи. Пожарим. — Внимательно наблюдая за змеюкой сказал Виталя.
— У меня это… Спичек нет… — Виновато сказал Захар. — Не захватил, когда из лагеря шли…
— Твою мать… — Зло выдохнул Виталик. — У меня были, но промокли вчера. В речке. Погоди, посмотрю…
Он достал из кармана горсть палочек без серы на головках. А потом злобно и на весь лес выругался.
А в ответ, совершенно недвусмысленно, щелкнул кто-то затвором, и чей-то голос тихо произнес:
— Руки вверх!
Они медленно подняли руки.
— Обернуться! Медленно! — как-то странно прохрипел голос за спиной.
