Встреча монарха и варварского вождя была церемонной, но отнюдь не холодной. Даронги Дансенну тепло приветствовал союзника, а Кинтаро в ответ произнес короткую энергичную речь, полную цветистых выражений, достойных выпускника Королевской академии, а не варвара-кочевника. Куда только девался его грубый степной акцент, так резавший ухо Альве во время пребывания среди эссанти!
Кавалер Ахайре не знал, заметил ли его Кинтаро. Стоял он довольно близко, но вождь не смотрел по сторонам, разговаривая с королем. Государю подвели белую лошадь, и Кинтаро так изысканно-вежливо поддержал для него стремя, что у Альвы чуть не отвалилась челюсть. Ничего себе грубый дикарь!.. Потом вождь тоже вскочил в седло, и союзники бок о бок направились во дворец.
Как адъютант начальника королевской гвардии, Альва Ахайре до вечера нес службу, то есть сидел в приемной, попивая вино, и принимал доклады от патрульных офицеров. Когда он сменился, юный паж принес ему длинное орлиное перо.
– Высокородного кавалера приглашают в покои вождя эссанти.
Альва хмыкнул, повертел в пальцах перо – стильно, ничего не скажешь! – и последовал за пажом.
В большой комнате горело всего несколько свечей, и стены ее терялись в полумраке. Как только кавалер Ахайре вошел и притворил за собой дверь, как был тут же прижат к ней сильными руками, и жадный требовательный рот нашел его губы. Захваченный врасплох, Альва даже не пытался вырваться. «А ты чего ожидал, придя сюда? Светской беседы?»
Поцелуй был таким долгим, что у Альвы закружилась голова. Кинтаро был горячим… и возбужденным. Очень возбужденным. От него пахло полынью, какими-то благовониями и страстью. Когда эссанти дал ему вздохнуть, Альва попытался что-то сказать, но его речь перешла в неразборчивые стоны, когда Кинтаро расстегнул на нем мундир и начал жарко целовать плечи и грудь. «Ну ты и шлюха, приятель!» – успел подумать молодой кавалер, прежде чем его захватило вожделение, лишая возможности связно формулировать свои мысли. Он все-таки сделал слабую попытку освободиться, бормоча:
– Нет, Кинтаро, не надо…
Ладонь степняка легла на его пах и принялась гладить его через штаны.
– А твое тело говорит мне «да», – ухмыльнулся Кинтаро.
Молодой кавалер был уже не в силах противиться своему желанию. Он задышал прерывисто, со всхлипами, и колени у него подогнулись. Воспользовавшись этим, Кинтаро сдернул с него штаны, нагнул над столом и овладел им быстро и страстно.
Когда окружающая действительность снова вернулась, Альва обнаружил, что лежит на кровати, а его любовник деловито стаскивает с него рубашку. Кавалер Ахайре застонал, отвел его руки и попытался сесть, но Кинтаро опрокинул его обратно.
