После обеда ветер начал усиливаться, из-за горизонта стали наползать мрачные тучи, которые к вечеру заволокли все небо. Шторм вздымал страшные валы и обрушивал их на сухогруз, но тот уверенно выныривал из накрывшей его волны, взбирался на гребень следующей, чтобы вновь ухнуть в бездонную пропасть. Только к утру небо стало очищаться, но океан еще долго не мог успокоиться. Часам к восьми шторм наконец угомонился и унесся куда-то на юго-запад.
Авральная команда во главе с боцманом Хлопко занялась поправкой крепления груза. Вахтенный помощник периодически принимал доклады боцмана. На мостик поднялся капитан.
– Как шторм?
– Давненько такого не видели, Иван Захарович. Судно в пределах нормы. Хлопко сейчас груз проверяет.
– Как второй дизель?
– Держится. Механик сейчас в машинном. Говорит, что пару сальников поменять, а так в норме.
– Закончит, пусть доложит о состоянии машин, а я пройдусь по грузовым. Где старпом?
– В рубку не поднимался пока, – замялся вахтенный помощник. – Может, с Пал Василичем груз осматривает.
– Что-то ты темнишь. Он что, пил вчера опять? – Нестеров с укоризной покачал головой и стал спускаться на грузовую палубу.
Боцман с матросами подтягивали ослабевшие крепления контейнеров. Капитан остановился и окинул глазами палубу. Видимых смещений груза не заметно. Хлопко увидел капитана и, вытерев беретом потное лицо, подошел к нему.
– Что-то я не пойму, Иван Захарович, что у нас с маркировкой контейнеров.
– Что такое, Павел Васильевич?
– Такое ощущение, что ставили с одними бирками, а теперь другие. Я помню, что номера и литеры шли по порядку.
– Точно помнишь?
– Точно помню. Не сами же они переползли. Помаемся теперь на разгрузке лазить по списку в четыреста штук. А если заказчик выборочно распломбировывать будет и проверять соответствие содержимого? Мы, конечно, только за целостность контейнеров и пломб отвечаем…
– Ладно, занимайся, разберемся. Старпом здесь был?
– Да нет, Иван Захарович, я как своих в семь часов выгнал, так никуда и не отлучался.
В дверь каюты постучали. Вошел старпом Казаков, как всегда наутюженный, выбритый, но лицо серое, нездоровое, и глаза мутные и пустые.
– Поздно поднимаешься, Михаил Сергеевич! Опять пил вчера? – Капитан внутренне весь кипел, но пока сдерживался.
– В служебное время я не пью, Иван Захарович, – насупился старпом, – вы это знаете, и службе это не вредит.
– Уже вредит, Михаил, уже вредит. Эта твоя выходка во время погрузки, полиция… потом меня угрозами заставляют брать пассажира, и я чуть было не срываю график. Теперь еще одна проблема возникла. С грузом.
