- Так вот, мсье, мне кажется, почтенный генерал Грант считал хорошим тоном плотно позавтракать, из-за чего вечно опаздывал со своей стратегией. Я не осмелюсь сказать, что эта стратегия обвораживает, но вы знаете, как завтрак меняет восприятие времени.
- Вот это забавно. Откуда у вас такие сведения?
- Из достоверного источника, мсье. Одна английская маркитанка, прекрасно расположенная ко мне, рассказала, сердясь на своего генерала, что вы из-за его ошибки вышли сухим из воды, что меня успокоило, ибо в тот момент я уже сомневался.
Хлоп! Хлопнула пробка от шампанского, устремившись в потолок. Буль-буль-буль, - забулькала божественная жидкость, наполняя фужеры.
- Будьте здоровы, - сказал Лафайет, когда они уже чокались. - Это было, когда вы ползли, стирая свой живот, или когда распрашивали вашу осведомительницу?
Он покраснел; он краснел, ибо не отличался похотливостью, а будучи военным, считал хорошим тоном иногда проявлять внешние признаки приличия.
- Когда полз, мсье, когда полз - живо и с тактом ответил Тюльпан. И тотчас, чтобы не возвращаться к уточнениям, и особенно, чтобы Лафайет не пытался самоуничижаясь перевести свой успех на нерадивого генерала Гранта:
- Офицеры, успевшие вернуться, - сказал он, - описали мне, с каким умением вы вели отступление и ваше совершенное искусство.
- Я особенно счастлив, что потерял только девять человек в отходе, который мог оказаться бесславным и убийственным, - признал генерал-майор. Он вновь наполнил стаканы и торжественно поднял свой. Серьезным тоном, глядя Тюльпану в лицо, сказал:
- Я полагаю, мсье, что меня ожидает немало трудных часов, и что, как и всем людям, жаждущим славы, мне предстоит преодолеть немало превратностей судьбы и пережить немало разочарований. Но что бы ни случилось в будущем, одному Богу известно-, ничто не может быть ужаснее английского плена. Это крах моей карьеры и, может быть, гибель всей моей армии. Я никогда не паду до этого. Мои обязательства перед Америкой и Францией были бы сорваны и, плененный вчера, я был бы лишь ничтожным солдатом удачи, ставшим общим посмешищем.
- Я испугался, - сказал Тюльпан, - что англичане стали бы возить вас на телеге по Лондону.
- Черт возьми! Они на это способны.
- Я успокаивал себя, полагая, что вы предпочтете покончить с собой.
- Но представьте, что они не ставили бы оружия, чтобы сделать это.
- Они на это способны - подал голос Тюльпан.
- Но оставим все эти гипотезы, потому что им не суждено было сбыться. И, поскольку это так, мсье Тюльпан, я хочу заявить вам торжественно, для чего и позвал сюда: если я избежал позорного катания по Лондону, то только благодаря вам. Не вернись вы вовремя из Филадельфии, чтобы предупредить о строящихся против меня кознях и, как бы сказать..., - я не нахожу слов!
