— А в гостинице нет мест? — спросил Эд, не отвечая на мою шутку. Боже мой, эта бестактная и совершенно излишняя провокация вовсе меня не тронула.
— Есть, — сказала Мария. — Однако, поверьте мне, вы не захотите ночевать там.
— А мне нравится эта идея, — сказала Элен. — Я действительно очень устала, и, думаю, мы должны все поспать после того, что нам довелось услышать, прежде чем мы на что-нибудь решимся, иначе мы можем допустить ошибку.
— Если ты выйдешь за меня, дорогая, ты не ошибешься, — ухмыльнулся Эд.
— Нет, — любезно ответила Элен, — однако я совершенно убеждена, что ты быстро раскаешься, — она встала. — Надеюсь, хотя бы души в этих руинах функционируют?
— К сожалению, душа нет в каждой комнате, — покачал головой фон Тун. — Интернат был перестроен в пятидесятых годах. Поэтому тут есть общие санузлы на каждом этаже. Но они функционируют, насколько я знаю. Карл вам все покажет. Он здесь время от времени следит за порядком.
— Перевожу на понятный язык: общий клозет на этаже, — сказал Эд. Он сдвинул свою дурацкую ковбойскую шляпу на затылок. — Веселенькое дело!
— Спокойно, дорогой, — Элен сложила губки бантиком. — Если ты станешь избранным, ты сможешь себе позволить отдельный туалет с позолоченным унитазом. — Она резко повернулась к фон Туну: — Наш багаж отнесут наверх?
— Это уже сделано, — ответил фон Тун. Его голос явно повеселел. — Карл покажет вам ваши комнаты. Я предлагаю нам снова встретиться здесь завтра утром в десять часов.
— Вот это супер, — сказала Элен. — Я давно мечтала провести ночь в настоящих руинах.
— Ну да, — ухмыльнулся Эд. — А еще интереснее, если у тебя есть тридцать процентов шансов, что скоро эти руины будут принадлежать тебе?
Элен предусмотрительно воздержалась от ответа и встала. Все, за исключением Марии, которая выглядела еще несчастнее, чем все время до этого, поднялись. Поднялся и фон Тун. Мне показалось, он ждет, что еще кто-нибудь что-нибудь скажет, но затем он просто пожал плечами и, безвольно опустив руки, направился к двери. Никто особенно не удивился, когда, едва он открыл ее перед нами, возник Карл — Цербер. Он слегка вздрогнул при нашем появлении. Похоже, он подслушивал. Во всяком случае, я бы на его месте именно так и поступил.
Дорога наверх была какой-то… странной. Скорее всего, для описания этой дороги подходило слово «жуткий», но что-то внутри меня сопротивлялось такому варианту. Снаружи в зале все еще не горел свет, но Карл сменил свой карманный фонарик на переносной прожектор, который бросал яркий пучок света в густую темноту холла. Создавалось такое жуткое впечатление, что, пожалуй, в темноте было бы даже спокойнее. Яркий луч прожектора безжалостно выхватывал из темноты все признаки разложения, которые потихоньку овладевали когда-то, вероятно, весьма впечатляющим зданием, и создавал еще больший контраст с царящей кругом темнотой. Мы продвигались в пятне яркого света, который перемещался перед нами с той же быстротой, с которой шли мы сами, но чернота, в которую он упирался, была абсолютной, идеальной для появления всяких монстров и ужасов, которые обычно надежно спрятаны в самых глубинах нашего подсознания. Когда я вплотную к Карлу поднимался по ведущей наверх лестнице, мое сердце стучало так яростно, что мне казалось, будто все остальные слышат его стук.
