Монтгомери на каждом углу любил кричать о собственном гении, и на новом посту он сразу дал понять, кто теперь здесь хозяин. Он тщательно выбрал себе начальника пресс-службы, назначив на этот пост заслуженного военного корреспондента Алана Мурхеда, и начал последовательно лепить эффектный образ, выбрав необычный стиль одежды и демонстрируя показную умеренность. Его солдаты клюнули на это. Боевой дух снова пошел вверх, Монти заставил их поверить, что они лучшие в мире. Он привел солдат в восхищение, призывая: "Убивайте немцев, даже священников - по одной штуке в день, а в воскресенье - по две". Все дружно отмечали влияние Монгомери: "Из всех генералов, которых я знал, это единственный, службу у которого я считал честью. Как обычный отставник, я отдаю вам честь и почтительно благодарю за гениальные приказы, которые вы нам отдавали", - писал один из ветеранов североафриканских кампаний. Неизменный начальник штаба Эйзенхауэра Уолтер Беделл Смит заметил: "Он обладал мистической способностью передать солдатам свою самоуверенность".
Новый командующий 13 августа 1942 года, стоя на склонах хребта Рувесайт, заявил своему штабу: "Здесь мы будем стоять и сражаться. Дальнейшего отступления не будет. Мы будем стоять и сражаться. И если мы не сможем удержаться здесь, то останемся лежать мертвыми". Де Гинган вспоминает, что это обращение произвело воздействие "электризующее - да что там, потрясающее! В тот день мы ложились спать с новой надеждой в сердцах и с уверенностью в будущем нашей армии". Эта уверенность быстро передалась всем солдатам армии. "Просто удивляешься, какую атмосферу создал Монтгомери в кратчайшее время. Это великий характер и великая личность", - писал в октябре командир XXX корпуса генерал-лейтенант Оливер Лиз. На столе Монтгомери в его штабной машине в ходе всей кампании в пустыне красовалась пришпиленная фотография Роммеля. Это был один из типичных снимков Лиса пустыни: шоферские очки, поднятые на тулью фуражки, Рыцарский Крест на шее, тяжелый цейссовский бинокль и кожаная куртка. Этот образ был частью битвы умов, которую начал Монтгомери с благословения Черчилля, считавшего войну в пустыне дуэлью двух гигантов.
Военные корреспонденты начали писать штампами. Немцы всегда были смелыми, а итальянцы "если не отважными, то благородными". Английские солдаты перехватили песенку Африканского корпуса "Лили Марлен". В палате общин Черчилль сделал Роммелю комплимент, назвав его великим генералом, хоть он и сражается на стороне противника.
