Он наклонился над бледным человечком. Длинный Том казался мертвее мертвого. Впрочем, это ничего не значило, потому что даже в свои лучшие дни, живой и здоровый, он выглядел почти таким же мертвецом.
Док вытащил из кармана шприц с иглой. В темноте на ощупь он воткнул иглу в плечо Длинного Тома. На этот раз его органы чувств работали не так изощренно, как следовало бы. Он слишком сосредоточился на своих усилиях привести в сознание Длинного Тома.
Если бы челюсти парового грейфера неожиданно сгребли Дока в свои железные объятия, и то он удивился бы меньше. Его горло вдруг оказалось стиснуто, будто могучими тисками.
Бронзовый гигант изо всех сил напряг мышцы своей жилистой шеи, сопротивляясь сокрушительному давлению. Одновременно он вскинул вверх руки и схватил запястья нападавшего.
И был немало удивлен, обнаружив, что его длинные сильные пальцы оказались недостаточно длинными и сильными, чтобы произвести хоть малейший эффект на костяные столбы, которые играли роль запястий у его противника.
Док тотчас попытался применить одно из своих усыпляющих устройств. Но его руки были заломлены за спину и удерживались там так прочно, как если бы на них защелкнули наручники.
Однако Док продолжал сопротивляться, хотя никогда еще он не встречался с противником, настолько превосходящим его по величине и силе. Он сумел попасть каблуком в чувствительный нерв под коленной чашечкой нападающего.
Результатом было только ворчание, и шею Дока сдавили еще сильнее. Он понимал, что как бы он ни напрягал шейные мышцы, враг вполне мог переломать ему позвонки.
Неизвестный всей тяжестью повис на спине Дока.
Колени незнакомца с силой стальных рычагов уперлись ему в ребра и, казалось, вот-вот сокрушат их. Док понял, что даже его потрясающей физической силы недостаточно, чтобы справиться с таким врагом.
Внезапно бронзовый гигант полностью расслабился.
Тотчас же он оказался связан по рукам и ногам веревками из сыромятной кожи. Это было проделано умело и тщательно.
Затем Дока подняли и внесли в разгромленную лабораторию. Единственная тусклая лампа, еще горевшая в ней, осветила лицо врага.
В человеке было не менее десяти футов роста. Его вес составлял почти семьсот фунтов. Скуластое лицо и кривой рот с гнилыми пеньками зубов напоминали комическую маску. Великан, казалось, не был рассержен.
Более того, он оказался на редкость добродушным.
Его безобразное лицо, обрамленное чахлой бороденкой, расплылось в широкой улыбке. Он радовался, как дитя.
