Профессор Рэндольф уже установил невероятный рекорд высоты: сорок одна с половиной миля от поверхности земли!
Уже через несколько минут после падения шара телеграфная и радиосвязь из Сан-Антонио захлебнулись от передач новостей. К этому времени стало известно, что множество обломков знаменитого "Серебряного цилиндра" достигли земли.
Некоторые из них были отчасти оплавлены, как будто под действием страшного жара. Причиной мог быть или сам взрыв, или чудовищное трение при пролете сквозь мили и мили атмосферы.
Спустя пятнадцать минут после смерти Хосе Пандосы еще один шар приземлился внутри стен старой части Аламо. Но этот был снабжен маленьким парашютом.
Шар с парашютом был полым и разъемным. Из него извлекли несколько хрупких научных приборов.
Вскоре последовало публичное заявление, что профессор Рэндольф достиг высоты пятидесяти миль, когда произошла катастрофа, причины которой пока неизвестны.
Шок от этого сообщения был тем сильнее, что профессора Рэндольфа сопровождала в этом полете группа из сорока двух известных испытателей и ученых. Никто не сомневался, что все они превратились в мельчайшие атомы.
Судьба одного из пассажиров "Серебряного цилиндра" не могла сильно взволновать широкую публику.
Но известие о взрыве потрясло до глубины души пятерку самых замечательных в мире людей.
В числе ученых на борту стратосферного корабля находился Уильям Харпер Литтлджон. Хотя его имя не рекламировалось средствами массовой информации, но в среде ученейших археологов и геологов Уильям Харпер Литтлджон считался, пожалуй, самым крупным в мире авторитетом.
Однако, несмотря на всю свою эрудицию и длинную цепочку титулов и званий, которые он мог поставить после своей фамилии, для пяти своих товарищей Уильям Харпер Литтлджон был просто "Джонни".
Предводитель этой пятерки, больше всех потрясенный и опечаленный взрывом в стратосфере, был, по-видимому, последним из тех, кому удалось связаться с "Серебряным цилиндром" профессора Рэндольфа.
Когда стратосферный корабль набрал высоту в двадцать пять миль, в коротковолновом приемнике, установленном в одной большой лаборатории, затрещал сигнал вызова. Кстати, это была удивительная комната.
В ней находились сотни приборов, созданных в результате экспериментов, к которым другие ученые в лучших научных центрах мира только еще собирались приступать.
Но еще более замечательным, чем сотни устройств и приспособлений, расставленных вокруг, был человек, который крутил ручки приемника, настраиваясь на нужную волну. Он, пожалуй, на голову превосходил человека самого высокого роста.
