Никогда не забуду, как он говорил:
— Самое большое удовольствие для моего пса — присматривать за людьми, и, чем большая ответственность, тем больше удовольствие. Он смотрит за вашей женой лучше, чем мы с вами, потому что он только об этом и думает. Для Прушковица мир, полный опасностей, — самый прекрасный мир. И если собаке некого охранять, она чувствует себя только наполовину собакой.
Как-то вечером я взял с собой Прушковица поохотиться на диких свиней. Мы убили громадную старую свинью, и я подвесил ее на дерево, чтобы забрать мясо на следующий день. Потом я стал плутать по равнине, не находя дороги назад к лагуне. Мы с Прушковицем немного поспорили о том, в какой стороне находится лагуна, и я настоял на своем. Среди высокой травы мы нашли следы колес лендровера и грузовика и шли по ним мили две при свете луны, пока я не понял по отпечаткам шин на глине, что мы идем не в том направлении. Стоило мне повернуть в нужном направлении, как Прушковиц, который до того плелся следом, тотчас возглавил шествие.
Добравшись до лагеря, я рассказал Дарси и Фиф, что мы убили свинью и что на это ушло много времени. Не стоило говорить им, что мы заблудились, особенно Фиф. Не хотелось подрывать ее горячей веры в мои способности.
На следующий день мы поехали за подвешенной на дерево свиньей, и нам стоило великих трудов отыскать ее. Ландшафт там всюду однообразный. Мы засолили около сорока фунтов свинины, но так и не прикоснулись к ней. Ее стащило из кузова «блица» какое-то жулье, случайно оказавшееся в Ялогинде одновременно с нами неделю спустя.
В другой раз, когда я решил пройтись при лунном свете, вдруг послышался лай Прушковица, обычно означавший: «А ну-ка подойди и взгляни, что тут такое».
У меня с собой не было ни ружья, ни даже ножа, а от лагеря я уже удалился на значительное расстояние. Я побежал на лай, подняв по дороге здоровенную палку. Может быть, это всего лишь игуана, сидящая на дереве.
Прушковиц бегал вокруг шестифутового крокодила, лежавшего в иле у пересохшего края неглубокого водоема. Не буду вдаваться в подробности, но в конце концов я умудрился убить крокодила палкой. С крокодилом через плечо я зашагал в лагерь и небрежно сбросил его у воды, чтобы завтра снять с него шкуру. Фиф и Дарси ожидали моего рассказа о том, как мне удалось поймать большого пресняка голыми руками, но я бесстрастно повествовал о чем-то другом, делая вид, что ничего особенного не случилось. С моей стороны было бы наглостью умолчать о заслугах Прушковица в этом деле, и поэтому я рассказал Фиф кое-какие подробности. Она назвала меня старым прохвостом, и мы весело провели вечер, придумывая, к каким последствиям может привести эта история.