– Мэй! – сказал он задумчиво. – Ты чем-то напугана? Что-то опять случилось?
Его голос вывел меня из транса, я рванулась и через секунду уже была в своей спальне. Я бросилась на кровать и сжалась в комок. Так хотелось спрятаться, стать мышкой, скрыться в спасительной норке и никогда не вылезать оттуда. Вдруг чья-то холодная рука коснулась моего плеча. Я вскрикнула и что есть силы зажмурилась. Сердце, казалось, разорвалось на части, я не могла глотнуть воздуха. Та же рука провела по моим волосам и замерла на шее. Я заставила себя приоткрыть глаз и в сумраке комнаты разглядела склонившуюся фигуру в длинном одеянии.
– Мэй, это всего лишь я, – сказала Пэт.
Как будто огромная тяжесть разлетелась вдребезги. Я судорожно обняла подругу.
– Пэт, давай сбежим отсюда, – причитала я, – давай сбежим! Мы все тут погибнем. Плевать на контракт!
* * *
На улице было еще довольно светло, но на дороге не было видно ни одной машины.
– Так себе эта идея с побегом, – недовольно произнесла Пэт, кашлянув.– Хотя, когда мы подписывали контракт, все выглядело очень даже безобидно. И в контракте – ни слова о привидениях. Может быть, вернемся, позвоним этому Саймону и расскажем ему о клоне Джеффа? Он завтра приедет.
– До завтра еще дожить надо, – ответила я.
Тут рядом с нами притормозила видавшая виды машина.
– Куда, девчонки, собрались на ночь глядя? – спросил улыбчивый рыжеволосый шофер.
– До ближайшей гостиницы, – сказала Пэт, и мы залезли в машину.
Мы ехали в тумане, и не было видно ничего, кроме вересковых зарослей, по которым лучами света хлестали фары.
– Говорите, привидений испугались? – шофер оказался милым простым парнем, и мы, конечно, тут же поведали ему о своих злоключениях. – А я вот не боюсь привидений. С ними дружить надо, а иногда и угощать кружечкой пива. Мой покойный дядюшка частенько является ко мне в пятницу тринадцатого. Все говорит: «хорошо в райских кущах, только нет там нашего доброго пива».
– Шутите, – усмехнулась я.
– Отчего же…
– И как он выглядит? – спросила Пэт.
– Да все тот же старый пройдоха. Ну, может, побледнел малость. И стал… прозрачнее. Вообще, дядюшка мой был большой любитель женского пола, что не очень нравилось тетушке. Да и к алкоголю имел не очень приятное для нее пристрастие. И ругались они с тетушкой частенько. И, видно, надоел он ей сильно. Вот она ту лесенку-то и подпилила, а дядюшка с нее и грохнулся. Как помер, сам не заметил. Ну, и обиделся на нее дядюшка. Не хочет отправляться к праотцам, а ходит в виде призрака по ночам к тетушкиному окну, стенает там, плачет, чтобы совестно ей было. Ну, постенает он часик-другой, а тетка спит как убитая, не проймешь ее ничем – вот он и заглядывает ко мне на кружечку пива.
