И вот тяжелые старинные двери распахнулись, и мы попали в огромный каменный холл. На полу лежал невероятной красоты ковер, под высоким потолком висела гигантская чугунная люстра с множеством свечей, стены украшали зеркала в роскошных золоченых рамах. Из холла на второй этаж вела широкая парадная лестница.
– Добро пожаловать в Хэмфилд! – сказал Малкольм. – Думаю, время, проведенное здесь, будет для вас незабываемым праздником единения с историей былых веков.
Пэм не удержалась и хихикнула. Если уж мы и планировали уединиться здесь с кем-нибудь, то былые века тут были абсолютно не причем.
Малкольм никак не отреагировал на ее смешок и подозвал девушку в скучном неброском костюме и дешевых черных туфлях.
– Это Мари, – продолжал он, – старшая горничная замка.
– Буду рада быть вам полезной, – произнесла она с таким забавным акцентом, что тут уже мы втроем не удержались и прыснули.
Горничная улыбнулась какой-то странной, ничего не выражающей улыбкой – будто просто позволила своим полудетским, некрашеным губам чуть растянуться. При этом ее светлые, странные глаза необычного серо-зеленого оттенка были устремлены куда-то поверх наших голов, несмотря на то, что эта девица была как минимум на полголовы ниже любой из нас.
– Я покажу вам ваши комнаты, – сказала она. – Прошу следовать за мною наверх. Ларри поможет нам с багажом.
Непонятно откуда вынырнул лысый жилистый человек угрюмого вида и неопределенного возраста, в каком-то зеленом одеянии, и легко подхватил наши чемоданы. Я попыталась было поздороваться с ним, но ответом мне была только улыбка на его странной физиономии.
– К сожалению, Ларри нем от рождения, – пояснила Мари. – Однако он все слышит. Иногда даже то, чего никто не говорит, – добавила она ни к селу, ни к городу.
Мы стали подниматься вверх по широкой величественной лестнице. На стенах висели портреты. Видимо, предки хозяев замка. Их надменные лица понуро смотрели на нас. Рыжеусые мужчины в напомаженных париках в окружении каких-то охотничьих аксессуаров с сердитыми гончими у ног. И квелые белесые женщины, утянутые в корсеты – казалось, таким даже дышать стыдно, поскольку это может показаться неприличным проявлением их чувственности. Я была в музее только два раза в жизни, еще в школьные годы. Тогда мне это показалось не слишком веселым занятием. Бывшие люди на истлевающих полотнах. Странно, но эти господа выглядели очень живыми, несмотря на средневековый антураж. Будто их рисовали не несколько столетий назад, а на прошлой неделе.
