– Он взял нож в руки? – быстро спросил я.
– Нет, конечно. Матвей, Алик был в своем обычном репертуаре – когда он был способен на что-то решительное?
– Что было дальше? – спросил я минуту спустя, потому что Инга замолчала, помешивала ложечкой остывший кофе и смотрела мимо меня на улицу, где не происходило ничего интересного.
– Ничего дальше не было, – сказала она. – В том-то и дело, что ничего. Если бы он кинулся на меня… хоть с ножом, хоть с голыми руками… Если бы он хотя бы что-то сказал… Я бы… не знаю… Но он смотрел на меня и молчал, пальцы его бессмысленно шарили по дну ящика, будто он хотел там что-то нащупать, но не получалось… Я сказала: «Извини, мне пора. Не звони мне больше». Повернулась и ушла. На улице вспомнила, что забыла в кресле пакет с женским журналом «Ла Иша», купила по дороге, там были зимние модели платьев… Возвращаться не стала, конечно. Подумала, что Алик может не обратить внимания, а Ира вернется и обязательно спросит, откуда журнал… Мне было все равно.
Возможно, Инга говорила правду. Возможно, половину из сказанного она придумала только что, глядя на улицу. С Ингой никогда ничего невозможно знать точно. Характер у нее взрывной – львиный, как она говорит, хотя, на мой взгляд, царю зверей более пристало поведение величественное и несколько отрешенное. Одно, впрочем, наверняка было правдой: Инга знала о ножах, лежавших в ящике компьютерного столика. Все остальное… Может, Алик на нее замахнулся, и сейчас Инге было неприятно в этом признаваться. Возможно, она выхватила у него нож и… Нет, не ударила, конечно, потому что в нашей реальности Алик остался живым и здоровым.
– А меня… – сказал я. – За что ты меня-то невзлюбила?
– Тебе это было очень неприятно, да? – усмехнулась Инга. – Бедный Мотя… Я помню, какими глазами ты на меня смотрел. Ты был не прочь оказаться на месте Алика.
– Я? – Мне казалось, что удивление мое было неподдельным.
– Скажешь, нет?
Я даже отвечать не стал. Пусть думает что хочет. Она все равно будет думать что хочет, даже если я приведу совершенно железные доказательства (а где мне их взять на самом деле?) того, что в те месяцы, когда они с Аликом были любовниками, меня заботило только одно: не дай бог, узнает Ира, не дай бог, она узнает, жизнь у них и без того сложная, а если Ира узнает, что Алик ей изменяет, то что-нибудь с собой непременно сделает – таблеток напьется, как в юности, когда не сдала экзамены на юридический, или вены вскроет, как в детстве, когда все в жизни вдруг предстало ей в черном цвете, и никаких просветов…
