Мимо проходили люди. Макдональд не представлял никого, чувствуя, что это неофициальный визит, а может, не желая вызывать домыслов по поводу посещения Программы президентом. Однако некоторые посматривали на них раз, а потом другой, узнавая. Уайт привык к этому. Конечно, были и такие, что бросали на него один взгляд и тут же, не моргнув глазом, возвращались к своим делам. Это было непривычно для Уайта, и он вдруг понял, что ему это не нравится. До сих пор ему казалось, что он любит приватность и при случае анонимность, но, вот выяснилось, что ему совсем не нравится когда его вообще не узнают. Не нравился ему и стерильный коридору эхом отражающий шаги и голоса, и зал, заставленный электронной аппаратурой, через который его провели. Уайт узнал осциллографы и магнитофоны, но большинство приборов было ему незнакомо и чуждо, и он даже порадовался, что таким оно и останется. Какой-то человек с наушниками на голове сидел у пульта компьютера. Проходя, Макдональд помахал ему рукой, и тот ответил директору, но глаза его остались затуманенными, словно он разглядывал нечто, удаленное на сотни миль. "Миллиарды миль, - поправился Уайт, - световые годы".
Они прошли через соседнюю комнату, она была фактически одним сплошным компьютером. Он образовывал стены помещения, провода тянулись в соседние комнаты, к другим компьютерам, наверное, или к частям этого, на полу стояли устройства для ввода информации и принтеры. Это была самая большая компьютерная система, которую Уайт когда-либо видел, даже больше машин Пентагона и Государственного департамента. Место это пахло маслом и электричеством и было погружено в разговор с самим собой - про информацию, записи и корреляцию, "про рачий свист, про стертый блеск, про дырки в башмаках"*, и раз за разом добавляло к единице единицу. Находясь здесь, он чувствовал себя так, словно оказался в животе компьютера, как современный Иона в животе огромной, небывалой рыбы, и почувствовал облегчение, когда рыба эта отверзла пасть и выплюнула их в кабинет.
В кабинете не было следов двадцати лет усилий и самоотречения. Как и все здание, он был простым, с обычным столом, стоявшим перед высоким, углубленным в стену стеллажом, на полках которого разместились настоящие книги в кожаных переплетах. Часть книг была на иностранних языках, и Уайт вспомнил слова Джона, что Макдональд, прежде чем стать инженером, был лингвистом.
- Подключи мой информационный центр, - обратился он к Джону.
