Алаку отстегнул от пояса фляжку, отвинтил крышку и предложил Джагу выпить. Джагу высунул язык в знак отказа, и Алаку поднес фляжку к собственному рту.
Сделав несколько глотков, он сказал:
— Мои родители опять ко мне приставали, почему я не найду себе супружескую группу.
— Ну?
— Ну, я сказал, что женюсь на тебе, Фавани и Туугии. Ты бы слышал эти охи и вздохи, видел бы эти красные лица, распушенные хвосты, машушие перед носом пальцы! А уж слова! Я их немного успокоил, когда сказал, что просто шучу.
Но все равно мне пришлось выслушать длинную пламенную лекцию о вырождении современной молодежи, ее непочтительности, доходящей до богохульства. О том, что юмор-де хорошая штука, но есть святые вещи, над которыми нельзя смеяться. И так далее. Если, мол, низшие сословия хотят забыть о кланах и жениться на ком попало, так от них ничего другого и ждать не приходится. Когда растет индустриализация, урбанизация, перемещения населения, происходят массовые миграции и так далее, пролетариат, понятно, не может поддерживать чистоту крови своего клана. Да им это и не очень важно. Но для нас, джорутама, аристоев, это очень много значит. Что будет с обществом, религией, правительством и т. д., если великие кланы позволят всему смешаться? Особенно если наш клан, мы, Двузубые Орлы, будем показывать дурной пример другим? Да ведь и тебе говорили то же самое.
В знак согласия Джагу резко втянул в себя воздух.
— Миллион раз. Только боюсь, что я шокировал своих родителей еще сильнее. Ставить под сомнение строгость выбора супругов — это, конечно, нехорошо. Но предположить, что вера в духов наших предков может — всего лишь может — оказаться выдумкой, пережитком старых суеверий… знаешь, пока не коснешься всего этого, не сможешь представить, что такое оскорбить родительские чувства. Мне пришлось пройти через церемонию очищения — семье она обошлась недешево, да и меня утомила. А еще мне пришлось просидеть четыре часа под замком в подземной келье и слушать транслировавшиеся туда проповеди и молитвы. И никакой возможности выключить эту гадость. Хорошо хоть эти песнопения помогли мне уснуть.
— Бедный Джагу, — сказал Алаку, похлопав его по руке.
Через несколько минут, перевалив через вершину холма, они увидели внизу, у подножия длинного склона, сдвоенный луч света от фар машины, стоящей у обочины.
Джагу остановился рядом. Из машины вышли двое и забрались в его «Огненную Птицу»: это были Фавани и Туугии. Фавани принадлежал к клану Трех Львов, Туугии был из Драконов Раздвоенное Жало. Все обменялись поцелуями. Затем Джагу вырулил обратно на шоссе и потянул за рычаг, разогнавшись до максимальной скорости.
