— Шестьдесят четыре. И одна старая леди кидает камни.
— Будь благословенна. Какой рукой кидает, правой или левой?
— Обеими, Шеф.
— Это дух общества. — Мигалку разносит залпом, который Блинк не удостаивает ответным выстрелом. — Это наводит на размышления о том, как люди путаются. Может быть, слово «левый» относится к правой руке.
— Чё вы имеете в виду, Шеф? — перекрикивает Бенни беспорядки.
— Все знают, что левое и правое — неправильные. Правое на самом деле надо называть левым, а то, что мы называем левым, — вообще другим словом. Как тебе эти яблочки?
— Готовы, Шеф?
— Готов. — Блинк крутит свою носяру. — Я беру на себя лево, ты бери право.
Они встают из-за обломков и стреляют направо, убивая старуху. На третьем этаже открывается окно и высовывается голова Эдди Термидора. — Эй, там, потише, некоторые из нас тут пытаются пожить свою жизнь!
— Эдди Термидор! — зовёт Блинк. — Сойер там, наверху?
— Думаю, у вас.
— Шеф Блинк, — говорит голый Атом, появляясь в окне. — Они готовят желе в форме моряка, помогите мне.
— Остальные могут идти по делам, по домам и прочим радостям, — окликает Блинк стрелков. Стрельба иссякает, и толпа с ворчанием всасывается обратно в отель. — Мне нужны все в той комнате наверху — передняя в центре.
Коповозки рвутся и воют, как гагары.
— Вы это слышали? — говорит Атом. — Блинк у нас коп, смытый в унитаз и разросшийся в канализации. Его безумие вошло в государственный архив. Нам ос-тались считанные минуты, чтобы настроиться на воплебудки.
— Ты к чему ведёшь, сыскарь? — щёлкает Термидор. — К чему ты ведёшь? Кто дал тебе право садиться за руль?
— Говорю вам, мы сидим на динамите. Однажды Блинк приблизился к осознанию, что его волосы загорелись. Теперь эти стильные события можно объяснить так, чтобы это сработало в нашу пользу, и я уверен, что способен обеспечить необходимую глубину швов. Потом будем поддерживать доверие. Видите ли, это детали, обосновавшиеся в проницательном сознании. Это правда, ведь так? Проще всего для начала использовать заблуждение. Только не отколите какую-нибудь глупость. Глянь на своего стрелятора Кортеса, упрёк в руках, глаза, как сиськи хмыря, щетина, как у ерша. Через четыре-шесть лет он возглавит группировку, через семь будет безумнее, чем коллекторная крыса, а остатки отойдут к Бетти. Это можно использовать. Молодая кровь у власти, куча трупов, нам нужен козёл отпущения.
Мне эта мысль не нравится, — тяжко роняет Кортес.
