— Погоди, немного. Не торопись. Признаю, с ангелами я лопухнулся. Этот вопрос считаем закрытым. Но остается еще море проблем, которые хотелось бы…
— Вам стоит только…
— Знаю, поставить закорючку. Но если ты, ублюдок, до сих пор лелеешь надежду заполучить мою подпись, то придется отвечать на мои вопросы.
— О! Если только в этом пг'облема…
— Не только в этом. Но, если не хочешь, можешь ничего мне не говорить. Я подожду. Думаю, найдется кто-нибудь более сговорчивый. Если мне не отказывает интуиция, то рано или поздно появится кто-то, кто сможет удовлетворить мое любопытство. Ведь времени у меня теперь предостаточно?
— Хог'ошо. Но Ви пг'осто обязаны в дальнейшем учитывать мою добг'ую волю. И, естественно, я оставляю за собой пг'аво не отвечать на Ваши вопг'осы, если они покажутся мне неког'г'ектными.
— В принципе, их у меня не так много. И один больше всего меня интересует: какого хрена ты прицепился именно ко мне?
* * *
— Что-то надо делать. Обязательно. Мы должны что-нибудь предпринять. Еще не поздно спасти его. — Яна все еще восседала на загривке медведя и, произнося каждую фразу, машинально выдергивала небольшие клочки шерсти из макушки Серенького.
— А что мы сможем? — понимая, как сильно переживает ведьма, медведь стойко переносил ее парикмахерские потуги. — Я могу попытаться, но, думаю, эти губастики (он указал на чернокожее оцепление эшафота) изрубят меня на куски еще на подходе. А с колдовством, как?
— Бесполезно! — Подхваченная легким ветерком очередная щепотка серого меха медленно поплыла над толпой. — Придворные чародеи установили защиту…
— Я хотел Вовку спасти, но его не пьевели мимо меня. А долзны были. Я с двеей глаз не спускал. Думал, сейсяс откьеют, я Вовку выюсю, и мы убезим.
— И как ты хотел его спасать? Ножиком своим против ятаганов? Молчал бы! — Зло бросила присоединившемуся к друзьям разбойнику Яна. — Раз такой герой, сейчас спаси.
— Так ведь поздно, — жалобно протянул Соловушка.
— Яна говорит, что еще можно помочь. Только нужно забрать то, что осталось от Вовки.
— Пьявда?!!
— Да. Только охрану мы не сможем одолеть. И скоро они заберут тело и сожгут. Вот тогда будет поздно, — разъяснил печальным голосом Серенький.
— Сестное медвезасье? — Разбойник все еще не мог окончательно поверить в возможность спасения нового друга.
— Честное медвежачье, — грустно подтвердил Серый, лишившись еще одного клока шерсти.
— Тогда я пьйиступаю, — полным напыщенного торжества голосом известил Соловушка и повернулся к эшафоту.
