После длительного молчания Кольхаз отважился и спросил нерешительно:
— Как называется вон та деревня?
— Рорбах, — ответил Ульф, не отнимая от глаз бинокля.
— А церковный купол позади леса, это в Хютенроде?
— Да.
— Таможня расположена там же?
— Нет.
Кольхаз обиженно поджал губы, отвел взгляд в сторону и через некоторое время тихо спросил, не глядя на Ульфа:
— Что нам теперь будет?
«Что нам теперь будет?..» Ульфу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду. Он опустил бинокль и холодно ответил:
— Вам — ничего.
— Я очень сожалею.
Рэке отвел глаза. «Это была моя вина», — подумал он и стал припоминать свою оплошность.
Когда Кольхаз спросил, не по поводу ли этого случая собирается партийное собрание, Ульф резко ответил:
— Товарищ Кольхаз, мы с вами оба должны сделать из этого случая выводы. Я готов отвечать на все ваши вопросы, но только не во время выполнения боевого задания. А сейчас я требую, чтобы вы не отвлекались от наблюдения.
Кольхаз с недоверием взглянул на него и, отвернувшись, стал рассматривать опушку леса.
* * *
После обеда Рэке пошел на собрание. У дверей его поджидал Раудорн. Ульф хотел протай мимо, но ефрейтор остановил его.
— Что случилось? Ты что, совсем уже дошел?
— Как это «дошел»?
— Со своими мечтаниями.
Рэке скривил губы.
— Да. Насколько это возможно.
— Что значит да? Ты сегодня опять собираешься отмалчиваться, а говорить должны другие?
— А разве я не пытался объяснить им, как все произошло?
— Нет, — ответил Раудорн, — сегодня речь пойдет о другом.
— Идем, — сказал Ульф, — а то опоздаем.
Они вошли в зал. Ульф сел и, опустив голову, начал листать свой блокнот. Раудорн занял место рядом. Негромкие перешептывания стихли, все взгляды обратились на Гартмана, когда он объявил собрание открытым.
Ульф сильно волновался. Он ожидал упреков, но Гартман коротко изложил суть дела, так что раздражение Ульфа постепенно начало проходить.
Закончив говорить, Гартман предложил Ульфу дать оценку своему поведению.
Рэке встал и огляделся. Альбрехт кивнул ему одобряюще. Одни избегали его взгляда, в глазах других он видел любопытство. Он колебался, пока Гартман не сказал:
— Ну, товарищ Рэке, мы ждем ваших объяснений.
Ульф рассказал, как было дело, назвал причины проступка я прямо признал свою вину.
— Только с одним я не могу согласиться, — сказал он в заключение, глядя на Гартмана, — с тем, что я якобы недооцениваю врага. Это уж слишком.
— Хорошо. Кто хочет выступить? — предложил Гартман.
