Рэке откинулся на спинку стула, взглянул на всех по очереди и сказал:
— Но что же мне было делать?
— Дело в том, что ты нарушил устав, — заметил сидящий рядом с Рэке Раудорн.
Ульф хотел резко ответить, но его перебил Гартман:
— Ты грешишь против правды…
— В этом меня нельзя упрекнуть! — вскочил Ульф. — Я рассказал все как было. Спросите Кольхаза. Он подтвердит.
— Да нет, — успокоил его Куммер, — никто не сомневался в том, что вы говорите правду. Речь идет о вашем поведении как старшего дозора…
— Я готов нести ответственность за свой проступок.
— Говори яснее, по крайней мере, мы сэкономим время, — съязвил Гартман.
Ульф вскочил со своего места так, что стул с грохотом полетел на пол, и закричал:
— Да что это, в конце концов? Может, мне обозвать себя ослом? Идиотом, который не понимает, в чем дело? Может, посыпать себе голову пеплом или растерзать себя? Да, я совершил ошибку, признаю это и готов нести наказание. Что еще от меня надо?
Гартман перегнулся к нему через стол и сказал:
— Мне кажется, успехи вскружили тебе голову. Ты разучился правильно воспринимать товарищескую критику. Стал высокомерным и тщеславным.
— Это неправда!
— Теперь говорю я. — Гартман поднялся. — На подобный проступок мы не можем смотреть сквозь пальцы, независимо от того, произошел он с тобой или с кем-то другим.
— Мне больше нечего сказать, — упавшим голосом заметил Ульф.
— Прошу слова, — раздался в этот момент голос лейтенанта Альбрехта. — Наш товарищеский долг — прежде всего быть объективными. Так что сядьте.
— Согласен. Ты прав, товарищ Альбрехт. Но не думай, что мое мнение изменится, если я сяду, — улыбнулся Гартман.
Альбрехт не смутился. Он встретил взгляд Рэке и тихо, но настойчиво сказал:
— Вы напрасно упорствуете, товарищ Рэке. Хочу вам сказать, в чем заключается ваша ошибка: вы недооцениваете противника.
Ульф удивленно повернулся к Альбрехту, хотел возразить ему, но только скривил губы и промолчал. «Я недооцениваю противника? — думал он. — Я? Это что-то новое».
В нем постепенно поднималось чувство оскорбленного самолюбия, но, погрузившись в свои мысли, он прослушал выступление Альбрехта. И только когда Раудорн подтолкнул его, он увидел, что все смотрят на него, а Гартман с упреком заметил:
— Подождите предаваться мечтаниям, товарищ Рэке. Кто еще хочет выступить?
— Я, — вызвался Раудорн. — Мы должны дать ему время. Он должен все еще раз продумать. И мы тоже. Позже на общем собрании обсудим этот вопрос.
