– Спасибо вам за то, что так по-доброму нас с Робби встретили. Знаешь, Мередит, можно понять твою мать. Она же хотела, чтобы Ким стала женой Кэла. Твоя тетя Лоринда рассказывала мне об этом. – Джинна спохватилась, что под влиянием момента сказала лишнее.
– Так вот что было на острове? – Мередит помрачнела.
Джинна махнула рукой.
– Простите, я проболталась. Кэл этого не знает. Пусть прошлое остается в прошлом, лучше не ворошить его. Кэл просил поговорить с людьми, извините, я пойду.
– Помни, пожалуйста, ты очень нужна Кэлу, – сказала ей вслед Мередит.
Ему очень нужен его сын, подумала Джинна.
Когда они остались вдвоем, Мередит примирительно взяла Стива за руку.
– Осторожней, – проворчал он.
– Ну не надо так, Стивен, я прошу прощения, хотя это не моя вина.
Или моя? – подумала Мередит. Она должна была защитить его. Но это бы означало – не бывать с ним, не общаться.
– Прости, но двинуть твоего отца по носу доставило бы мне удовольствие, – мрачно сказал Стив.
– Не сомневаюсь. Он бывает невыносим. У моих родителей странное представление о жизни.
– Они защищены деньгами.
– Он не может уволить тебя.
– Он может уволить меня.
– Кэл уладит это, отец послушает его.
– Ты так думаешь? А я думаю, ты скорее исчезнешь за океаном. Присоединишься к своей вездесущей тете, которая, хоть Джинна и хочет скрыть это, похоже, натворила дел. А когда вернешься, выйдешь замуж за того, кого выберет отец. Из твоей семьи меня примут только Джинна и Кэл. Но им это не даст ничего, кроме неприятностей.
Вдруг, неожиданно для себя, Мередит рассердилась.
– А не лучше ли спросить: а я тебя приму?
– Завтра к полудню меня здесь не будет. Приятно было работать и общаться с тобой. Передай Джинне: если она хочет нормальной жизни, надо выбрать другую семью.
Мередит побежала за ним, чуть не ухватила его за рубашку, но споткнулась и крикнула, чтобы он остановился. Но Стив уходил большими решительными шагами, и она сдалась. А все ее отец, как он посмел назвать Стивена незаконнорожденным?
Джинна зашла в комнату Робби и убедилась, что он крепко спит, прижимая к себе любимого плюшевого мишку. Она была готова тоже лечь в постель. Но боже, как, же ей хотелось Кэла. Хотелось, чтобы он пришел к ней. Хотелось услышать его голос. Ну как можно так страстно любить человека, который разбил твое сердце?
Окна детской и ее комнаты выходили на разные стороны. Из детской были видны сады, а далеко за ними конюшни. Усадьба Коронационные Холмы производила впечатление. А дом, огромный дом, вырос из одноэтажного скромного колониального здания. Кэл рассказывал это. Сейчас ничто не напоминало старый дом. Внушительная центральная двухэтажная часть соединяла два длинных крыла. Очевидно, поколения Маккендриков не жалели средств, чтобы дом соответствовал станции.
