Лешка подошел к двери.
— Новенький? — строго поджимая губы, спросила девочка. - Горбачев? Покажи руки.
Лешка показал.
— А это что — траур по китайской императрице? — явно повторяя чужие слова, ехидно спросила девочка и показала на черные каемки под.
Лешкиными ногтями. — Как не стыдно! Хотя ты и не очень большой, - свысока сказала девочка, — но старше этих малышей, а у них руки чище.
На первый раз прощаю, но больше не пущу, имей в виду.
Лешка обозлился и хотел совсем не идти в столовую, но, когда все ушли со двора, вычистил щепкой ногти и все-таки пошел — он проголодался.
В столовой хозяйничали еще две старшие девочки. Они никому не делали замечаний, а просто разносили тарелки. Но Лешка слышал, как девочка с повязкой сказала им, что вон сидит новенький, фамилия его.
Горбачев, и что она уже сделала ему предупреждение, потому что он неряха. Лешка понял, что самым ненавистным для него человеком после дяди Троши будет эта курносая девчонка, которая корчит из себя неизвестно что.
После обеда маленькие побежали в спальню, а Лешка сел в тени на бревнах. Девочка с повязкой опять постучала по рельсу и, заметив.
Лешку, подошла к нему.
— Почему ты не идешь в спальню? Ты же слышал сигнал! Или, может быть, ты глухой? — опять ехидно спросила она.
— Иди ты знаешь куда! — обозлился Лешка.
— Хорошо! — зловеще сказала девочка и побежала в канцелярию.
Через несколько минут оттуда вышла Людмила Сергеевна, а Смола, как прозвал Лешка надоедливую девчонку, негодуя, договаривала на ходу:
— Мне-то что, но я же дежурная! Я же не имею права!..
— Хорошо, иди. Я сама с ним поговорю… За что ты обругал Киру? - подойдя, спросила Людмила Сергеевна.
— Нужна она мне — ругать ее!.. А что она липнет… как смола?
— Она не липнет, а просто хочет, чтобы ты выполнял наши правила.
Ты их пока не знаешь, потом привыкнешь. После обеда у нас обязательно ложатся и отдыхают. Тебе еще не показали твою койку? Пойдем, я покажу.
Спальня гудела приглушенными голосами, смехом и возней, но, когда.
Людмила Сергеевна и Лешка вошли, все с закрытыми глазами лежали на койках. На койке возле двери, зажмурившись изо всех сил, старательно храпел толстощекий мальчуган.
— Слава, перестань храпеть! — сказала Людмила Сергеевна. — Я ведь знаю, что ты притворяешься.
Храп немедленно прекратился, в углу засмеялись.
— Вот твоя койка пока, ложись, — сказала Людмила Сергеевна Лешке и вышла.
Все головы тотчас поднялись и повернулись к Лешке. Малыши уже видели его в столовой, но сейчас разглядывали так, будто он только что появился.
