Лешка сказал, что папа погиб на фронте, мама умерла. Вот он и остался один.
— А тут у тебя что? — спросил второй помощник и потянул за рубашку, прилипшую к пряжке пояса: рубашка поднялась, и на медной бляхе сверкнул якорь. — Спер, что ли?
— И вовсе не спер! — сердито сказал Лешка и затолкал рубашку обратно. — Это папин.
— Морячок, значит, был твой папа? — спросил Анатолий Дмитриевич и переглянулся со старшим помощником. — А возле буфета почему сидел? Как туда попал?
Лешка рассказал, как он хотел уехать в Ростов, как его ссадил милиционер и как он убежал от милиционера, а потом от парня с полевой сумкой.
— А от нас тоже убежишь?
Лешка опустил голову и шепотом ответил:
— Нет.
— Бегал тызря, — сказал старший помощник. — Они бы тебе плохого не сделали.
Лешка промолчал. Он-то знал, что бегал совсем не зря.
— Что будем делать, старпом? — спросил Анатолий Дмитриевич.
— Сейчас спать. А завтра до отхода отправим в управление порта. В комитет комсомола или порткоммор. Они его устроят.
— Эх, жаль!.. — воскликнул второй помощник. (Алексей Ерофеевич выжидательно посмотрел на него.) — Жаль, что нам через рейс в загранплавание идти. А то плавал бы с нами, и дело с концом. Вроде юнги. Каким бы моряком стал! А?
— Не говорите пустяков, Анатолий! Юнги не положены. И капитан, конечно, не разрешит. Парню нужно учиться, а не болтаться по морю.
Успеет попасть на море, если захочет… Даша, — сказал Алексей.
Ерофеевич буфетчице, вошедшей прибрать посуду, — откройте каюту доктора, отведите туда мальчика и дайте ему постель.
Вслед за Дашей Лешка спустился на палубу, прошел на корму и оказался в маленькой каюте.
— Ты что, родственник или знакомый старшему? — зевнув, спросила.
Даша и начала стелить постель.
— Нет.
— Так что ж он с тобой возится, спать не дает?.. Ложись. Если чего надо — по коридору направо. В каюте ничего не трогай, не безобразь.
— А капитан у вас сердитый? — спросил Лешка.
— Да уж как всякий капитан, — неопределенно ответила Даша и вышла.
Лешка сел на койку. В стене справа было круглое окно в медной оправе. За толстым стеклом ничего не было видно. Под окном стояли стол и стул, возле левой стены — узкий шкаф и умывальник. Хорошо бы никуда утром не уходить, а остаться здесь навсегда! Но раз старший решил, все его послушают, а Лешку не будут и спрашивать. Он вздохнул и лег на койку.
Сна не было ни в одном глазу. Слишком многое обрушилось на Лешку сразу. Не прошло и суток, как дядька побил его и он убежал, а у него было такое ощущение, будто случилось это давным-давно — столько произошло с тех пор событий и столько он пережил. Завтра его уведут в какой-то порткоммор, и неизвестно, что с ним сделают. Опять что-то произойдет и переменится, опять он будет переживать, а Лешка не хотел никаких перемен и устал переживать. Он встал и тихонько открыл дверь.
