— Пройдемте в ризницу, — предложил священник и проводил Сазонова в небольшую комнату, заставленную церковной утварью. У входа стояли небольшой стол и несколько стульев.
— Вы отпевали профессора Панкратьева? — спросил следователь, усаживаясь на массивный дубовый стул.
— Нет, этим занимался священник Туровский, но мне известно об этом случае.
— А ведь самоубийц не принято отпевать и даже иногда их хоронят за пределами кладбища.
— Действительно, по церковным законам это так, но бывают и исключения, — медленно произнес священник, внимательно разглядывая Сазонова маленькими, глубоко спрятанными глазками.
— Это когда же?
— Если больной страдал душевной болезнью.
— Но ведь Панкратьев был нормальным человеком.
— Расскажу все по порядку. В начале августа ко мне явилась женщина, которая принесла письмо от владыки, адресованное мне. Епископ Фока писал, что подательница сего — жена профессора Панкратьева, покончившего жизнь самоубийством. Покойного епископ хорошо знал и просил оказать содействие в разрешении церковных похорон.
Я ответил письмом, что для погребения необходима справка от врача, удостоверяющая психическое заболевание застрелившегося. Как мне стало известно, на другой день епископ Фока вручил медицинское заключение о душевной болезни профессора священнику Туровскому, который и отпевал покойного.
— Вот как! — воскликнул Сазонов. — А где же мне найти Туровского?
— Он будет только завтра.
И следователь решил пригласить этого свидетеля к себе для официального допроса.
Туровский оказался седеньким тощим старичком. Он был весьма напуган вызовом в милицию. Трясущимися руками вынул из кармана полосатых брюк бумажку (в связи с вызовом в официальное учреждение священник надел штатский костюм) и протянул ее Сазонову.
«Удостоверяю, — прочел следователь, — что лично мне известный профессор Панкратьев покончил жизнь самоубийством в состоянии несомненной душевной болезни, которой он страдал более двух лет.
Доктор медицины епископ Фока.
5 августа 1927 года».
На круглой сиреневой печати Сазонов разобрал: «Доктор медицины Доливо-Добровольский».
— Так что я ничего противозаконного не сделал, — прерывающимся от волнения голосом сказал священник. — Если есть справка, мы хороним по церковным обычаям.
— Кто такой епископ Фока?
— Наш пастырь и наставник.
— А где его можно увидеть?
— Он служит хирургом в городской больнице.
— В городской больнице? — переспросил Сазонов.
— Да, он не только священнослужитель, но и замечательный врач, профессор-хирург.
