— Как к вам попало это кольцо?
— Мать подарила...
Следователь пригласил Марину.
— Вот, слышите: потерпевшая утверждает, что кольцо принадлежит ей. Хватит лгать, Нина Петровна! Откуда оно у вас?
— Ладно уж, скажу. Купила у незнакомого человека на базаре.
— На базаре? И когда вы его купили?
— Месяца два тому будет.
— Опять неправду говорите. Еще две недели назад кольцо было у потерпевшей. А ведь здесь, Нина Петровна, не просто продажа краденого: убийство произошло. Лучше уж говорите, от кого получили кольцо.
И Боликова призналась, что в субботу, 4 августа, к ней пришел некий Ванька-Крест и предложил купить серьги и это кольцо. Она уплатила ему 300 рублей, а так как ей самой срочно понадобились деньги, отнесла кольцо к своему давнему знакомому Самоварову.
Под кличкой Ванька-Крест в уголовном мире был известен Яков Никандрович Стецюк. Сазонов запросил его досье. В 1925 году Стецюка арестовали за кражу. Открыв отмычкой дверь, он проник в квартиру, а когда неожиданно вернулся хозяин, ударил его кастетом и пытался бежать. Не так давно Стецюк вышел из тюрьмы.
Арестовать его поручили Маргонину как человеку опытному в таких делах. Оказалось, что, вернувшись из заключения, Стецюк поселился у матери в маленьком флигеле густонаселенного дома.
Маргонин постучал. Дверь открыла пожилая женщина.
— Вам кого? — неприветливо спросила она.
— Яков Никандрович дома?
— Нет его. А кто вы будете?
— Из уголовного розыска.
Оттеснив хозяйку от двери, Маргонин прошел в полутемную комнату. Обстановка ее была более чем скромной: две железные кровати, застланные серыми солдатскими одеялами, высокий комод с небольшим облезлым зеркалом, покосившийся столик, два старых стула.
— Где же Яков Никандрович?
— Уехал.
— Давно уехал? Куда?
— Недели три назад. Куда — не сказал.
— Как же так? Еще неделю назад он был в Ташкенте. Я вас предупреждаю, что мы можем привлечь вас к ответственности за ложные показания.
Обыск ничего не дал. От старушек, сидевших на скамейке у палисадника, Маргонин узнал, что Стецюка давно не видно. Где он, никому не известно.
Между тем Сазонов допрашивал еще одного соседа Панкратьевых, толстого старика, похожего на нэпмана, удалившегося от дел. К таким типам у Сазонова не было веры, но старик вовсю старался быть искренним.
— Значит, когда вы четвертого августа, примерно в одиннадцать часов, пошли гулять с собакой, то обратили внимание, что дверь в квартиру профессора приоткрыта?
— Да, я еще удивился — почему?
