Врачи запретили ему курить, но Сазонов считал свою работу нервной и требующей напряженной работы мысли, а курение успокаивало его и помогало сосредоточиться. Свернув козью ножку, он глубоко затянулся, затем отворил окно — несмотря на ранний час было уже довольно жарко — и вынул из сейфа дело о квартирной краже.
Дело было несложное: вор сознался, краденые вещи обнаружили. Материалы можно было передавать в суд. Не успел Сазонов углубиться в обвинительное заключение, как его вызвали к телефону.
Плотно приложив трубку к уху, он услышал глуховатый голос дежурного по городскому управлению милиции.
— У себя на квартире по улице Лахтинской застрелился профессор медфака Панкратьев. Начальник уголовного розыска просил вас выехать на место происшествия.
— Судебный эксперт предупрежден? — спросил Сазонов.
— Эксперта вызвали. С минуты на минуту подойдет и фотограф.
Доложив начальству, что уезжает, Сазонов грузно опустился в милицейскую двуколку и попросил поднять тент, так как уже сильно припекало. Минут через пятнадцать он подъезжал к Лахтинской. Эта тихая улица с двумя рядами одноэтажных домов находилась недалеко от театра оперетты. Вдоль улицы были высажены тополя, а кое-где и фруктовые деревья. Многие домики были окружены садами.
У дома 19, ничем не отличавшегося от остальных, молодой милиционер сдерживал любопытных. Здесь были домохозяйки с корзинами, они, видимо, возвращались с базара, какой-то старик в пижаме и галошах на босу ногу, две старушки, одетые несмотря на жару в темные шерстяные платья, несколько любопытных школьников с потертыми ранцами за плечами.
На крыльце небольшого особняка Сазонова встретил агент[1] уголовного розыска — высокий представительный мужчина в ладно сидевшей на нем милицейской форме. Рядом стоял судебный врач Будрайтис в светлом, хорошо выутюженном костюме с аккуратно повязанным галстуком и в начищенных до блеска ботинках.
Будрайтиса хорошо знали в уголовном розыске: он был весьма квалифицированным судебным экспертом, его заключения всегда были тщательно обоснованы. Сазонов не раз сталкивался по службе с этим милым и приятным человеком и обрадовался, что и теперь будет работать с ним.
Агент доложил, что в половине девятого утра в милицию позвонил гражданин, назвавшийся Турбиным, и сообщил, что его зять профессор Панкратьев покончил с собой.
Сазонов прошел в небольшую переднюю. Первое, что ему бросилось в глаза, был револьвер, лежавший рядом с коробкой папирос на полированном столике. На вбитой в стену деревянной вешалке висел темный мужской пиджак. Открыв дверь в спальню, следователь быстро окинул взглядом комнату и увидел на полу у никелированной кровати труп пожилого мужчины. Матрац, на котором находилось тело, был покрыт белой простыней, обильно залитой кровью. Покойный лежал лицом вниз, подогнув под себя правую руку, левая была согнута в локте. На рубашке темнели пятна запекшейся крови.
