— Надолго тебя отпустили?
Он всплыл на поверхность.
— На три дня. Но завтра я должен буду съездить к матери. А где Джейк?
— Спит.
— Буди его. Мы отправляемся в город.
Небольшая волна перехлестнула за борт ванны, когда Руфус начал вылезать.
Они кружили по улицам, подцепляя друзей, как магнит — железные опилки. В полдень перекусили хлебом с сыром и яблоками в парке Хэмпстед-Хит, а потом отправились от одного паба к другому и закончили этот поход в «Кафе Ройял».>[25] К столику, за которым они сидели, подкатил толстяк лет пятидесяти.
Руфус небрежно махнул ему рукой.
— Бруно, позволь представить тебе Джейка и Фейт Мальгрейв. Ребята, это Бруно Гейдж. Он пишет жутко ядовитые рецензии. — Руфус выразительно закатил глаза. — Джейк, ты, кажется, говорил, что твой отец сочинил какую-то книгу?
Бруно Гейдж взглянул на Джейка.
— Мальгрейв? Был такой писатель… «В твоих молитвах, Нимфа»?
Джейк погасил сигарету.
— Единственная папина литературная авантюра.
— Читала ее, Линда? — Бруно посмотрел на женщину, которая подошла к ним. Та покачала головой. У нее были светлые, гладко зачесанные волосы. — Помнится, это был скандальный успех. Я прочел его еще в школе. В свое время этот роман считался верхом неприличия. А по нынешним меркам он вполне безобидный. Я его прятал в ящике стола под фруктовым пирогом.
— Как чудесно, когда у тебя знаменитый отец, — проговорила Линда.
— Я всегда считал, что эта книга — полная чушь, — сказал Джейк. — Мне не удалось осилить и половины.
— Надеюсь, вы представите меня своему отцу? Я почту за счастье познакомиться с Ральфом Мальгрейвом. — Бруно взглянул на часы. — А теперь идемте все ко мне домой. Я опустошаю свои погреба. Грядет пирушка.
— Бруно созвал просто сотни гостей, — сказала Линда, не сводя своих бледных глаз с Джейка.
— Это мой пир «apres nous le deluge»,>[26] — объяснил Бруно. — Мы должны выпить все шампанское и съесть всего консервированного лосося, чтобы когда придут немцы, им ничего не досталось.
Они вышли из ресторана. Бруно Гейдж жил в красивом четырехэтажном особнячке в Найтсбридже. Когда открыли высокие, доходящие до пола окна, в гостиную проник аромат жасмина и роз из сада. При залпе пробок от шампанского одна из девушек вскрикнула, сначала испуганно, потом с облегчением.
— Я думала, это… я думала, что это… — она не смогла закончить свою мысль.
— Если они войдут сегодня, я собираюсь напиться до бесчувствия, — сказал кто-то.
Другой голос подхватил:
— Если они войдут сегодня, я не буду шафером на свадьбе у своей кузины и мне не придется надевать этот чертов фрак.
