...Сладок, говорят, хлеб заработанный. Не верь, не верь этому. После работы, когда ты не можешь пошевелить ни ногой, ни рукой, хлеб горек. Не веришь мне — спроси об этом у тех, кто растит и печет этот хлеб. Спроси любую из домохозяек: сладок ли ей обед, ужин после того, как она трижды угорит у печи или плиты? Горек, когда ты видишь, как гибнет хлеб и ничем не можешь исправить этого, хотя ты силен и работящ. И я чувствовал — горчит моя горбушка, отдает запахом браги и сизым туманом... Сладок хлеб в памяти, сладко вспоминать.
На следующий день Горелик убежал на работу раньше нас. Но когда мы пришли на сушилку, среди ребят его не было.
Тракторист опять клепал приводной ремень.
— Как ты работаешь? — злился, глядя на него, мастер.
— Это же не пас, а гремучая змея, склепка на склепке.
— Так и работаем: сутки чиним, час едем. — Тракторист был пожилой и спокойный.
— Я бы не поехал, — наседал на него мастер.
— А едешь. — Тракторист неторопливо и аккуратно постукивал по заклепкам. — Запрягли и едешь.
Мастер сплюнул и отошел к нам.
— То-то и оно-то, — рассудительно продолжал тракторист. — Все мы так, на словах только. А вот справку за вашу работу сельсовет не дает вам. А без справки ты что?.. И мне справка нужна. Помню, в тридцать девятом году...
— Пошли, — сказал мастер, — пошли, сейчас поедем.
Но поехать нам не удалось еще с полчаса. У тракториста что-то случилось с трактором. А мастер хватился, что нет Горелика. Некому кочегарить на «Кузбассе».
— Где он? — вскинул голову в сторону Дрозда мастер. — Где он, староста?
В пообтертом коричневом с красной искрой костюме мастер показался Дрозду петухом, и Дрозд улыбнулся:
— Не знаю, Дмитрий Васильевич. Опять, наверно, портянки забыл и на полдороге вспомнил. Пошел наматывать. А может, в лужу влез, ноги промочил и сейчас сушит у костра.
— Шутишь, староста?
— Горелик с нами шутит, — сказал Дрозд.
И тут появился Горелик, как маятник, покачиваясь взад и вперед. Подошел к мастеру. Дмитрий Васильевич молчал.
— Иду, значит, я мимо кукурузы, — сказал Горелик. — Ти-хо, ти-хо. И вдруг ветер как зашумит — у-у-у да снова у-у-у...
— У-у-у, — протянул мастер, подражая Горелику. — А дальше?
— А дальше... Как шарахнет по кукурузе, большой, черный...
— Конь, — подсказал кто-то Горелику.
— Корова, — обиделся Вася. — Шпион. Усы — во. Рожа... шпионская. И что-то закричал. Ну, я не дурак, ни дрына, ни винтовки. Как смальнул в кусты.
— Кто? — спросил Дрозд.
— Шпион.
— А ты?
