— Все, что ты хочешь, — шепнула она ему в ухо.
Откидываясь назад всем телом, она глазами не отпускала его. Быстрым движением стянула через голову свитер и отбросила его в сторону. Когда он взглянул на полные груди, дыхание пресеклось, и в то же мгновение она повернулась к нему спиной.
— Побыстрей, дорогой, — раздался шепот.
Его пальцы дрожали, когда он с трудом выдергивал крючки из крохотных петелек. Наконец бюстгальтер расстегнулся, и девушка рывком сбросила его.
— Дай мне свои руки, — снова шепнула она.
Сложив его ладони подобно двум чашам, повторяющим форму ее грудей, она поднесла их к своему телу и втянула сквозь зубы воздух. Когда она почувствовала, как сжались пальцы Дэвида, глаза ее потемнели.
— О, еще, — прошептала она чуть слышно.
Задыхаясь, он припал головой к ее груди и принялся целовать ее. Он ласкал языком упругие соски, а девушка судорожно прижимала его к своему телу, и стоны рвались из ее горла.
— Сделай мне больно, — простонала она, дрожа и всхлипывая. — Кусай меня. Сделай мне больно. — Ее пальцы впивались в его голову подобно стальным когтям. — Возьми меня, я твоя, твоя!
Небывалый приступ страсти охватил Дэвида. Он не мог вспомнить, когда они оказались обнаженными. Все, что он помнил, это алчность, с которой она обрушила на него такой натиск страсти, какого он не воображал даже в самых безудержных фантазиях. Безмолвная, словно обезумевшая, она, казалось, полностью подчинилась экстазу. Ее прекрасное лицо исказилось в чувственном оскале, руки и губы безостановочно бродили по его телу, а тонкое, будто из слоновой кости тело корчилось и извивалось. Самые разнообразные чувства владели этим телом, но оно и ему дарило такие же богатые ощущения. Оно вело его все глубже и глубже в бездну чувственности, источая сладострастие. Спина ее выгнулась аркой и напряглась, белые груди словно набухли, они колыхались у самого его лица. На ее лице была полнейшая отрешенность. Наконец она осушила его с такой силой, что ему показалось будто сама кровь его вливается в нее.
Все кончилось. Дэвид упал на спину и оцепенел, устремив на нее глаза, подернутые дымкой утоленной жажды. Марианна, оседлав его бедра, наклонилась и молниеносно провела влажным языком по его пересохшим губам.
— Тебе было хорошо? — пробормотала она. Ответить он не смог.
Она улыбнулась.
— Я знаю. Хорошо. Думаю, тебе понравилось.
Она выпрямилась, глубоко, с наслаждением вздохнула, и от этого движения ее тяжелые груди затрепетали.
