— А я-то думала, — с горестью вскричала Нелли, — года через полтора или два быть настоящей портнихой.
Девочки засмеялись.
— Нет, скоро захотела, — заметила одна из взрослых девушек, — вон я училась здесь семь лет, теперь живу в мастерицах второй год, да и то сшить-то сошью, а скроить не очень-то умею.
— Ну, да ты, Матреша, не указ, — отвечала другая девушка, — ведь это как кому дастся, я вот всего четвертый год иголку держу в руках, а смотри-ка на праздниках какое славное платье сшила одной купчихе, она мне за работу четыре рубля дала, да еще как благодарила.
Нелли решила в сердце, что выучится непременно так же скоро, как эта девушка, или даже еще скорее.
После обеда все девочки опять вернулись в мастерскую, а Нелли и еще одной девочке, также недавно поступившей в магазин, приказано было вымыть и прибрать посуду, на которой подавался обед. Нелли не совсем искусно принялась за непривычное для нее дело; впрочем, как девочка вообще смышленая и ловкая, она исполняла его не очень дурно для первого раза. Ей пришлось одной справлять всю работу, так как подруга ее оказалась совсем неумелою. Это была девочка одних лет с Нелли, но такая худенькая и бледная, что казалась гораздо моложе ее. Она попробовала было взяться за одну тарелку, но не удержала ее в руках, тарелка упала на пол и только каким-то чудом не разбилась. Девочка страшно перепугалась.
— Господи, какая я несчастная, — вскричала она, — ничего-то я не умею делать! — И она в отчаянии опустилась на табурет.
Нелли стало жаль бедную девочку.
— Ничего, не печалься, — сказала она ей, — я одна все перемою. Что ты такая бледная, ты, верно, больна?
— Да, больна, а то, может, и нет, у меня ничего не болит, только плохо я работаю, да все устаю, а меня за это бьют и ругают, я так боюсь и мадамы, и Авдотьи Степановны. — И бедняжка закрыла лицо своими худенькими пальчиками, точно и теперь кто нибудь приготовлялся ударить ее.
У Нелли навернулись на глазах слезы.
— Теперь мы будем вдвоем работать, — сказала она, — я буду тебе во всем помогать, хочешь?
Девочка открыла лицо и пристально посмотрела на Нелли.
— Ты добрая, — проговорила она, — а другие девочки не такие, они смеются надо мной и нарочно на меня жалуются.
— А ты давно здесь учишься?
— Третий месяц, только я еще ничему не научилась. А с меня строго спрашивают, потому меня мать в годы отдала, на семь лет, а кто за деньги, тому хорошо — хочешь учись, хочешь нет.
В эту минуту в кухню вошла хозяйка отдать какое-то приказание кухарке. Нелли подошла к ней.
