Алеша удивленно обернулся и на книжной полке увидел Калинку.
— Здравствуй, Калинка! Вот ты где! Спускайся скорее!
— Здравствуй, Алеша! Я прилетела раньше тебя, ждала-ждала, а потом нашла на полке книжку и зачиталась. «Капитан Врунгель»! Помнишь, как он кашу варил? Великий хвастун был… вроде тебя.
— Почему вроде меня? — обиделся Алеша.
— Кто сегодня в классе хвастался? «Вы со мной в походе не пропадете, я и костер разожгу, я и суп сварю, я и рыбы наловлю»… Я — то, я — другое, я, я, я… Посидела у вас в классе на окошке, послушала, и так мне стыдно стало за тебя, что моя шапочка наполовину покраснела. Умеешь делать то, чего не умеют другие, — не хвастайся. А если еще и не умеешь…
— Ты обещала меня научить…
— Обещала — и научу. А что бы ты стал делать, если бы меня захватил в плен Змей Горыныч и я не смогла бы прилететь?
Алеша засмеялся.
— Змея Горыныча нет, он волшебный!
— Я тоже волшебная, но я есть. — Калинка надела свою наполовину покрасневшую шапочку и исчезла, а потом — динь-дон-динь — сняла ее и снова очутилась на полке! Сидит, болтает ногами в красных сапожках. — Мало ли на свете волшебного. Часы вот у тебя волшебные.
— Вот эти? — Алеша даже попятился. — На стене?
В это время часовая пружина заскрежетала, и часы сказали:
— Да-а, да-а…
— А что они могут?
Калинка почтительно посмотрела на часы.
— Очень многое. Я так рассердилась на тебя, залетела сюда на минутку, хотела оставить записку и улететь, а часы мне сказали, что ты готовился к походу и кое-чему научился.
Калинка посмотрела на Алешу черными веселыми бусинками-глазами, коса ее — тик-так — качнулась влево-вправо.
— Что ты умеешь делать? Скорее говори, а то я и вправду улечу.
— Я учился, Калинка. Не улетай, пожалуйста. Я уже умею рюкзак собирать, меня научил брат Боба Сухарева, он настоящий турист, на Памире был. Поэтому и Боб тогда с этими сосульками голову потерял: ему так хотелось похвастать, что и он памирские льдышки пробовал.
— Ну что, Боб исправился?
— Знаешь, какой он стал! Не хвастает совсем.
— Ролями поменялись, — как бы про себя сказала Калинка.
— Скажжи точччнее, — прохрипели часы. — Одного болтуна ты вылечччила, а вторррой…
— Никакой я не болтун, — обиделся Алеша. — Один разочек всего прихвастнул. Никогда не буду ни хвастуном, ни болтуном… А как вот этого… — Алеша покосился в угол, — это… эти часы зовут?
— Бим-Бом меня зовут, молодой человек! Бим! Бом!
— Если Змей Горыныч Калинку в плен захватит, вы, Бим-Бом, будете знать?
