- Не горюйте мама, у нас все будет.
«Завтра на Благовещенском куплю мешок муки у спекулянтов. Порадую старуху», - подумал Левша.
«Готовься к войне». Теперь этой, знаменательной для Левшу, фразой ежедневно приветствовал его Катсецкий
Никанор стал раньше возвращаться с работы и остаток дня они проводили вместе. С прежней должности он уволился, и последнее время работал разводящим на «малолетнем» корпусе.
- Все, хватит с меня, - жаловался он Левше. Рука уже не та. Я свое отслужил. Пора о вечном подумать. Да и Гермоген по ночам все чаще являться стал. Видимо не долго осталось рабу Божьему Никанору.
- Ты себя рабом Божьим считаешь, а заповеди «не убий» не соблюдал, - заметил Левша.
- Я раб Божий в том понимании, что никто кроме Бога над собой не признаю. Кончилась их власть для меня. Теперь я сам по себе, и никто мне не указ. Жалею только, что поздно понял, что не тому Богу служил и душу свою загубил. А убивал потому, что время было такое. Не я их, так они меня. Тебе пока это не доступно, может, поймешь когда-либо. Помнишь те две могилы на кладбище, что в стороне стоят? Моих рук дело. Не так давно сходка была в городе воровская, на ней урки меня и приговорили, за работу мою бывшую. Много я ихнего брата положил. Так вот, посылают они двух проигранных, чтобы они меня «прибрали». А не тут-то было. Я их враз вычислил, когда они от вахты тюремной за мной увязались. Вечерело. Босяки момент подобрали, когда я напротив Дома офицеров дорогу собирался перейти и внимание на транспорте сосредоточил, да с двух стволов огонь вести стали. А я на чеку был. Упал и сразу же на опережение... Им то невдомек, что меня пуля не берет. Тут я их и положил рядом друг к дружке. Не даром «Ворошиловского стрелка» имею. По моей просьбе их и похоронили недалече, чтобы мог я к ним наведываться. А как Богу душу отдам, то между ними меня положат. Не будет нигде им пощады. Так что, хочешь мира - готовься к войне. Мне в этой присказке вторая половина больше подходит. Она промеж нас паролем будет, и ты этих слов не забывай никогда.
Ближе к вечеру Никанор с Левшой уходили в сосновый бор и за дальней просекой упражнялись в стрельбе из пистолета. Никанор вешал мишень на старую высохшую сосну и с тридцати шагов, от бедра, почти не целясь, разряжал в нее обойму девятимиллиметрового парабеллума. Пули ложились кучно. Это упражнение он повторял из положения «с колена» и «лежа».
- Он у меня с первой Мировой, - любовно поглаживал Никанор вороненую сталь. - И ни разу не дал осечки. Бери, пробуй, - протянул он пистолет Левше. -Пригодится. Патронов не жалей. Трофейные. Пока не дам команду, ствол вверх держи.
